— Парень, ты идиот?! — гаркнули мне в лицо, попутно дохнув густым сивушным перегаром. — Нахрена мерцать начал прям у всех на виду?

— А? Что? Где? — жалко промямлил я, не разумея, что произошло.

Наваждение схлынуло, как и не бывало. Свет фонарей перестал быть призрачным и мертвенным, а тень вновь оказалась обыкновенной — тусклой, раздробленной из-за множества источников света. Вокруг гуляли люди, играла музыка, слышались разговоры, пахло жареной рыбой и чем-то сладким, духами, солью.

Чувствовал я себя отвратительно. Так, будто проглотил кит, хорошенько прожевал и выплюнул. Ноги подкашивались, в каждой мышце поселилась слабость, тело терзал страшный холод. Левая рука вообще казалась ледышкой, морозные зубы кусали и за кишки.

И едва шевельнувшись, я понял, что одежда напрочь промерзла, превратилась в хитиновый панцирь, хрустящий и твердый. Брови и волосы покрылись инеем, изморось скрипела на зубах, склеила губы.

«Да что ж творится-то?»

Сказать, что я поразился до глубины души — не сказать ничего. Подобного произойти не могло, противоречило законам искусства гнозис. И Изнанка редко оставляла такие следы в реальном мире. Уж точно не с уровнем специалистов современности. Теурги те да, по легендам могли и пламя зажигать, и мертвых поднимать. И в такое охотно верилось после работы с древними артефактами. Но чтобы без подготовки и Печатей…

— Ты слышишь меня парень? А? Умом тронулся, спрашиваю? — вновь гаркнули на ухо. Шершавая ладонь больше похожая на чью-то скрюченную лапу шлепнула по щеке.

Моргнув, я сообразил, что не падаю потому, что меня держат на вытянутой руке, схватив за ворот куртки. И держит не кто иной, как старый знакомец Мерти.

Как бродяга оказался рядом, я не сознавал. И так ли важно? Я все равно не чувствовал. Мог сидеть где-то в соседнем пабе, травить истории и сказки, неторопливо накачиваться ромом. А потом увидел, подошел. Другое дело зачем?..

Отогнав противную тошноту, я с трудом сфокусировал взгляд на туату, огляделся.

Хорошо одно. Никто вокруг не запаниковал, люди вели себя как обычно. Если нечто и заметили, то списали на выходки шутников перед Самайном. А повторного общения и с Инквизицией хотелось бы избежать.

Мерти же со времен последней встречи почти не изменился. Такой же высокий и нескладный старик в латанном-перелатанном плаще с капюшоном и длинным тканевым свертком за спиной. Такой же грязный и неопрятный, благоухающий мочой, перегаром и Люцифер знает чем. Кустистые брови, перья-волосы, загнутый клювом нос и глубокие морщины, прорезающие плотную кожу как трещины камень.