Взгляды встретились. Я криво усмехнулся, а в зрачках Старика сверкнула искра понимания. Он широко распахнул глаза и приоткрыл рот.

— Осознал? — хмыкнул я.

— Да, — выдохнул Уильям. — Но зачем?..

— Вот и выясню, — легко ответил я. Вздохнул и вновь встал, взъерошил волосы.

До последнего закрывал глаза на подозрения, факты и выводы. Сейчас, когда нашел шпионское устройство, по-прежнему надеялся, что ошибаюсь. И вместе с тем появилась определенность. Так как можно реагировать, действовать. И верно, легче ведь спросить, чем строить догадки?..

Однако как бы то ни было, подслушивающее устройство в доме все меняло. Не знаю, что выяснили недруги. Но стоило полагать — многое. Как минимум, что планируем делать и как. Максимум — догадались о наших вторых личностях, истинном роде занятий. И на фоне пристального интереса Тайной службы это было чертовски плохо. Не будь я привязан к гроту, не останься в беде Проныра, уже б паковал чемоданы и делал новые паспорта.

К моему удивлению, ругаться Дампир не спешил. И верно, находка ничего не меняла в текущей ситуации, лишь добавляла проблем и тревог. Только скривился, будто съел нечто кислое и сказал:

— Ты прав. Но точно знаешь, что делаешь? Прикрытие нужно?

— В другой раз, старина, — ответил я. — Справлюсь.

Бывший корсар скорчил мину — дескать, спасибо, что щадишь чувства, но способен постоять за себя. И, безусловно, был способен на многое. Но возраст накладывал отпечаток, да и не хотелось, чтобы засветился в моих делах. И Уильям проникся, лишь махнул рукой.

— Тебе стоит поторопиться. Если люди гранда вздумают нанести визит вежливости, это произойдет в ближайшее время.

— Ладно, — согласился я.

Мы уже успели обсудить возможные последствия внимания со стороны Тайной службы и сошлись на том, что дело дрянь. Нет, с одно стороны у них не было каких-либо доказательств, а смутные подозрения к делу не припишешь. Кроме того, что я скрылся от навязчивого приглашения поболтать.

Но именно последнее и плохо. Если бы подчинился, то вероятно сумел бы пустить водяные брызги в глаза, рассказал свою версию истории. Ту, что я не так давно озвучивал Брану. Ту, где я несчастный скованный наследник великого рода, желающий лучшего для матери и потому прячущийся под личностью дортмундского ученого. А потом вернувшийся в отчаянной надежде сохранить честь рода.

И вполне вероятно получилось бы. Вот только не было времени играть в допросы, так как любое промедление чревато невосполнимыми потерями. Для целостности драгоценной тушки Проныры точно. Потому грубый отказ от общения воспримут как вызов и начнут копать. Найдут нестыковки, укрепятся в подозрениях, мало-помалу выведут на чистую воду. А там, глядишь, и подкинут им информацию те, кто организовал «ухо».