Кажется, рыжая наемница говорила насчет остроты зрения Кэмпбелла. Да, и насколько знал, в некоторые из таких протезов за отдельные деньги встраивали дополнительные функции. Например, возможность зреть в инфракрасном спектре. А может, и видеть проявления Изнанки. Чисто теоретически такое вероятно.

Неприятно. В таком случае надо быть еще осторожнее.

Ничем не выдав эмоций, я вернулся к Брану. Дополнительно вколол ему стимулятор, смыл кровь и наложил на рану несколько стежков, тампон. И с помощью Коула — тугую повязку.

Что ж, сделал, что смог.

— Закончил, — объявил я. Сложил инструменты, встал и с сожалением протянул футляры Море, напряженно ждущей у прутьев.

— Умница, — с удовольствием заключил Лиам. — А теперь мы отведем твоих дружков в номер-люкс и поговорим. Ведь поговорим, Эб?..

Револьвер опасно дрогнул и взял в прицел голову Проныры, потом нацелился на Брана, вновь перепрыгнул на меня.

— Да, — ответил я. — Мы поговорим.

Глава 16

Глава 16

Нельзя сказать, что я прямо-таки ненавидел нырять. Но не любил точно. За то, что почти всегда приходилось пробираться узкими гротами в полной темноте, сквозь муть и взвесь непробиваемую и мощными фонарями. За давление, что стягивало грудь. За хищных тварей, иногда водящихся в подобных местах. За скованные движения, холод и дезориентацию.

И пусть клаустрофобией не страдал, но в моменты погружений порой казалось, вот-вот начну. Однако успокаивал себя тем, что сие не боязнь замкнутого пространства… что чертовски абсурдно для человека, всю жизнь проведшего в каменных и металлических мешках подводных городов и кораблей… а просто беспокойство в связи с частичной потерей контроля над ситуацией. Сыграла роль и необычная обстановка, искаженное зрение и слух, замедленные реакции.

Как бы то ни было, я немного успокоился лишь когда длинный, кривой и узкий, тоннель когда-то бывший вентиляционной шахтой стал забирать вверх.

За очередным поворотом я уперся в отвесную стену. Но догадался поднять голову и посмотреть сквозь верхний иллюминатор шлема трехболтовки. Увидел мутный желтоватый силуэт фонаря, темную человеческую фигуру идущего впереди и обросшие водорослями перекладины лестницы. Сгруппировался и оттолкнулся ногами от дна, схватился за первый поручень. Выругался скользящим пальцам, перехватился удобнее и подтащил на веревке герметичный мешок с вещами. Подтянулся и перехватился опять, потом снова.

Пот заливал глаза несмотря на жуткий холод, проникающий сквозь толстую многослойную ткань костюма, по спине и груди стекали противные ручьи — как блохи или слизни. Кислородный баллон и поклажа тащили вниз, оттягивали плечи и поясной ремень. Оттого дышать становилось труднее, а боль в ребрах пробивалась сквозь пелену лекарств, гуляющих в крови.