Джорон получал определенное удовольствие, когда делал корзину, вспоминая, как они с отцом во времена его детства плели сети. Тогда он испытывал отвращение к этой работе, но сейчас изысканный танец иглы, вниз и вокруг, вверх и снова вниз, позволял ему погрузиться в прошлое. Вниз и вокруг, Джорон. Скиир преследует кивелли вокруг хребта. Делай все с любовью, делай тщательно, ведь это наше средство к существованию.

На миг Джорон перестал быть хранителем палубы военного корабля, человеком, приговоренным к смерти, которому постоянно угрожала опасность. Он не думал о шипах и крючках на корпусе «Дитя приливов», и о курновах, рассекающих плоть, и волнах, окрашенных кровью. Он не думал о страхе, сидевшем у него внутри во время сражений, и еще более сильной тревоге – вдруг остальные поймут, что он трус, – не дрожал, когда воображение рисовало ему, как лезвие входит в тело, и его кровь вольется в бесконечный поток между Ста и Суровыми островами. Он просто существовал в это мгновение, и тяжелая игла, тащившая веревку вокруг и дальше, создавала из обрывков и мусора корзину, которую он мысленно себе представил. Джорон снова стал мальчишкой и мог вообразить, что вот он поднимется на палубу и найдет у руля отца, продолжавшего охранять сына.

Но сейчас он находился в каюте ветрогона, которого, как ему казалось, никогда не сможет понять, в окно на него смотрело такое огромное существо, что он с трудом мог осмыслить то, что видит, и ему предстояло убивать ненавистных ему людей или самому быть убитым. Джорон взглянул на говорящего-с-ветром. Маска, скрывавшая слепые глаза, соскользнула, совсем немного, с ближней к нему стороны, открыв круглые серые перья вокруг глаза и розовое веко с длинными густыми ресницами.

Джорон положил веревочную корзину и подошел к ветрогону. Он решил, что неправильно оставлять его глаз открытым, ведь Джорон знал, как существо сердилось, когда с маской что-то случалось. Прежде он никогда не пытался понять причину. Может быть, они считали свои невидящие глаза священными или чем-то постыдным? Может быть, просто не хотели, чтобы другие видели их уродство? Джорону доводилось встречать слепых людей, но он никогда не задумывался о ветрогонах. Неужели им действительно выкалывают глаза при рождении? Теперь, когда существо находилось рядом, у Джорона не появилось такого впечатления; нет, ему казалось, что под веками не скрывается пустота. Возможно, их лишали зрения каким-то другим способом? А хотел ли он знать, что люди делают с ветрогонами?