Мы поворачиваемся к Винтер, ожидая ответа.

– Хорошо, – тихо соглашается она. На её лице расцветает смущённая улыбка.

В Северную башню мы возвращаемся с поклажей. Джаред несёт несколько гобеленов, даже не сгибаясь под их весом, а мы с Айслин и Винтер тащим картины.

– Что, Чёрная Ведьма, ненормальных привечаешь? – встречает нас Ариэль. Она лежит на кровати, привалившись к стене. Глаза у неё полузакрыты, губы почернели, язык заплетается.

Знакомые симптомы. Опять жевала чёрные ягоды.

– Ты – самая чокнутая из всех, – продолжает она, пытаясь прожечь меня ненавидящим взглядом. – И держи своего дикого пса подальше от моих цыплят.

– Это ликан, – терпеливо отвечаю я. Как всё-таки раздражает манера Ариэль обзывать каждого встречного гадкими прозвищами. По-хорошему она разговаривает только с Винтер. Однако у меня язык не поворачивается её осуждать… Совсем недавно и я смотрела на мир сквозь призму предрассудков…

Джаред опускает гобелены на пол и бросает взгляд на Ариэль.

– Ты слышал, волчонок? – рявкает она. – Только тронь моих птиц, и я исполосую твою шелудивую шкуру!

– Джареду не нужны твои цыплята, Ариэль, – спокойно отвечаю я, приставляя картины к стене.

– У этого чучела есть имя?

– Когда она заводится, лучше всего не обращать внимания, – объясняю я Джареду.

Он понимающе кивает.

Ариэль бессильно приваливается к стене, уставившись пустым взглядом в потолок.

Айслин и Джаред разворачивают гобелены, обсуждая, где и как их лучше повесить. Айслин выуживает из карманов крючки, прихваченные из галереи, и показывает их ликану.

Я устало опускаюсь на кровать рядом с Винтер.

– Что это за ягоды у Ариэль? – понизив голос, спрашиваю я. Давно надо было выяснить, да всё руки не доходили.

– Это нилантир, очень сильное снотворное и успокоительное, – грустно вздыхает Винтер, глядя на спящую или потерявшую сознание Ариэль.

Снотворное? Вот это неожиданность.