Он удивлённо отводит изумрудные глаза, в которых при тусклом свете фонарей поблёскивают золотые искорки. Айвен держится очень прямо, даже скованно, будто упрятав свои чувства под надёжный замок.

– Никогда не думала, что увижу тебя в Северной башне, Айвен, – стараясь не думать о трепещущем сердце, лукаво улыбаюсь я гостю.

– Наверное, шелки ты тоже не собиралась прятать у себя в комнате. – Губы кельта вздрагивают в мимолётной улыбке.

– Честно говоря, у шелки и то было больше шансов здесь оказаться… – усмехаюсь я.

Айвен собирается что-то ответить, но снова сжимает губы. Потом со вздохом искоса смотрит на дверь в мою комнату. По его лицу пробегает лёгкое облачко сомнения, он отступает и смущённо откашливается.

Мне и самой неуютно. По гарднерийским и кельтским традициям юноше не следует находиться так близко от девичьей постели. И мы здесь вдвоём. Наедине.

Я бывала в его спальне, и найдутся блюстители нравов, которые назовут моё поведение скандальным, но рядом со мной всегда находились братья. Кроме того единственного раза… Но это было давно, и тогда мы с Айвеном ненавидели друг друга.

Айвен поворачивается к гобелену Винтер, на котором изображены белые птицы, и в восхищении цепенеет. Он оглядывает другие картины и статуи с таким выражением, словно раньше не замечал их.

– Какая красота! – выдыхает он, рассматривая птиц.

Белые стражи парят над летним лугом.

– Это работа Винтер, – говорю я. – Моя любимая.

Он кивает, не сводя глаз с гобелена.

Пока он занят, я непроизвольно рассматриваю его. Сначала искоса, потом, не таясь, вбирая в себя каждую чёрточку его лица, наслаждаясь видом его высокого, мускулистого тела. Какой у него изысканный профиль, какая длинная, грациозная шея! Волосы растрепались в живописном беспорядке, закрутившись за ушами в забавные колечки. Наверное, эти золотистые пряди очень мягкие. А сам он такой непреклонный… и только губы…

Интересно, каково это – целоваться с Айвеном? Чувствовать мягкость его губ своими губами…

Айвен вздрагивает и заливается краской, его рот приоткрывается от удивления.

Я смущённо отворачиваюсь, пряча пылающие щёки. Неужели он подслушал мои ужасающе неприличные мысли?

Айвен не умеет читать мысли на расстоянии. Это невозможно. Однако… почему он тогда так вздрогнул и покраснел?

Я сконфуженно поднимаю на него глаза. Щёки Айвена раскраснелись, во взгляде ясно читается страсть, и мысли мои снова пускаются вскачь по кругу.

– Мне пора… идти, – хрипло прощается он, сосредоточенно изучая меня.

Я растерянно киваю, стараясь усмирить трепещущее сердце.