– Что ты сделала? – недоумевала Блэкуолл, наблюдая за тем, как ее возлюбленный стирает влагу из-под только что открытых глаз.

– Не то же, что и ты, определенно, – подколола ее рыжая, отнимая руки от юноши.

Элеонора смутилась, понимая, что подруга имеет в виду ее «шалость» с образом Паттерсон в голове Нейта:

– Ты видела…

– Это сложно не заметить, когда копаешься в его разуме, – Леруа задумалась, – думаю, что и Тамика заметила. Надеюсь, она не решит использовать это против нас.

Брюнетка сжала кулаки, чувствуя себя виноватой.

– В любом случае, – поспешила подбодрить ее чародейка, – твоя работа очень даже неплоха. Я бы даже сказала, что ты совершенствуешься.

Нора легонько улыбнулась:

– Колдовать для меня – словно дышать, ты же знаешь.

– Надеюсь, ты не будешь злиться на меня за то, что я сделала, – Антуанетта вновь обратилась к Гринфайеру.

– Нет… Никогда.

– Правда, если я умру, все это тут же пропадет из твоей головы, – она рассмеялась.

– Такие манипуляции не действуют после смерти их создателя? – уточнил юноша.

– Нет, но лишь как чувства… А воспоминания остаются навсегда, ведь они уже застыли в твоей памяти. В играх с сознанием есть свои прелести – они никогда до конца не исчезают. Иногда это бывает очень приятно, а иногда наоборот.

Троица тут же вспомнила про Минтвуда.

– Как Феликс? – чармер опустил глаза.

– Ему намного лучше, – успокоила возлюбленного Блэкуолл.

– Он сильный, – поддержала подругу Тони. – Он со всем справится. Как и мы. И кстати, нам уже пора.

– Да, точно, – согласилась Элеонора. – Феликс как раз пойдет с нами и Верджилом.