Из тоннеля начали выносить убитых. Нитра замерли в скорбном молчании, пока Изрекающая Сны совершала обряд, отпуская на волю души погибших воинов. Кельсон вернулся в пещеру, чтобы помочь вынести тела людей. Их уложили на одеяла, и рейнджеры окружили убитых. Дюмарой наклонился, закрыл глаза своему двоюродному брату и тихо всхлипнул.

— Всегда был торопыгой! Мне бы тут лежать, а не ему…

Кельсон сжал его плечо:

— Не казни себя, Риг. Он хорошо умер: мгновенно, без боли, без страха. Умер, сражаясь. — Он печально улыбнулся. — Ты ведь знаешь, Мейсон был прирожденный боец. Думаю, если бы ему предложили выбирать, он выбрал бы именно такую смерть.

— Возможно. Возможно, и так. Но мне его будет не хватать…

Изрекающая Сны бесшумно подошла к ним. На руке у нее висело одеяло с клановым узором. Она сказала жестами, глядя в глаза Дюмарою:

— Я принесла одеяло, чтобы твой родич мог уснуть сном воина. Если хочешь, чтобы я отпустила его дух и он мог вернуться, я сделаю это.

Риг Дюмарой растерянно уставился на шаманку. Бо́льшую часть своей жизни он терпеть не мог туземцев. Но теперь их громовая барабанщица оказывала его двоюродному брату воинские почести. Она признала, что Мейсон достоин воинского одеяла, и предложила отпустить его дух на волю, чтобы он мог вернуться и воплотиться в тело новорожденного, из которого тоже вырастет воин.

Он молча кивнул. Со слезами на глазах смотрел он, как громовая барабанщица опустилась на колени, расстелила одеяло на земле и закатала в него Мейсона. Водя руками над завернутым в одеяло телом, она тихо прочирикала что-то на языке нитра. Потом Изрекающая Сны встала и снова заговорила на языке жестов:

— Дело сделано. Когда битва кончится, отвези воина домой. Жди возвращения его духа, он непременно вернется.

И она ушла, чтобы потрудиться над телами других погибших. Дюмарой проводил ее долгим взглядом. В глазах у него по-прежнему стояли слезы.

С болью и скорбью Тани смотрела на прощание с павшими, оплатившими своими жизнями будущее Арзора. Она втянула в себя воздух. Прежде она относилась к сражениям совсем по-другому и только теперь, как ей казалось, поняла весь ужас происходящего. Ее мать говорила, что воевать плохо. Можно обороняться, когда на тебя напали, но негоже самому лезть в драку. Вероятно, она бы не одобрила их вторжение на базу ксиков, но Тани видела, что творилось на Арзоре. Для того чтобы развязать войну, не обязательна готовность к этому двоих. Достаточно одного, которому на все плевать. Если бы они предоставили ксикам возможность поступать как им заблагорассудится, погибло бы куда больше людей и нитра, а Арзор превратился бы в безжизненную пустыню. Тани видела это во сне и не могла допустить, чтобы ее сон сбылся.