– Мы и так понимаем, что вы говорите бред!

Арина уже не слушала его. Силы быстро покидали ее.

В этот момент Бейдер встал и подошел вплотную к Подлицкому:

– Господин Подлицкий, кажется, вы должны были задавать вопросы позже, но вы их сейчас не задаете, а вступаете в дискуссию с моим солдатом. Я предлагаю вам успокоиться. Более того, я предлагаю на сегодня закончить опрос. Надо все же к своим солдатам относится по-человечески.

– Как это – закончить? Мы только начали! Мы не расспросили о психическом состоянии Смирнова! О поведении во время боя остальных офицеров! О том, кто из роты и где располагался во время боя. О…

Закончить Подлицкий не успел, потому что послышался грохот от упавшего на пол тела. Они оба одновременно обернулись и увидели Арину, свалившуюся со стула. В местах ранений расплылись багровые пятна крови. Бейдер подбежал и потрогал пульс Арины. Позвав медиков, Бейдер отправил Арину в медицинский бокс, объявив, что та потеряла сознание. Хотя он прекрасно понял, что измученная, уставшая Арина просто-напросто заснула.

В это же самое время Арине снилось, что она упала на мягкий, пушистый ковер. А дальше никакие сновидения ее больше не посещали.

Схемы

Схемы

С момента возвращения Арины уже прошло две недели. Все это время Арина находилась вне досягаемости обычных военных. И все ее общение сводилось к разговорам с врачами, психиатрами и к ежедневной полуторачасовой беседе с генерал-майором Бейдером. К чести генерал-майора можно было отметить, что приходить беседовать он начал только на четвертый день пребывания Арины в медицинском боксе. И никого, кроме него, к ней не допускали. Это был приказ самого генерал-майора.

Беседовал он с ней мягко, спокойно и уважительно. Арина все время пыталась найти где-то подвох и не могла, хотя она боялась и допускала мысль, что вот-вот ее переведут в какую-нибудь тюрьму для военных преступников. Но на четырнадцатый день Бейдер как бы невзначай предвосхитил ее вопросы о возможном трибунале.

Он появился, как всегда, ровно в одиннадцать утра. Каждый день он приходил в это время – ни минутой позже, ни минутой раньше. Ровно в одиннадцать ноль-ноль. Все было рассчитано до секунды. Вот и в этот день никаких сюрпризов со временем Бейдер не допустил.

– Доброе утро, Арина! Как спалось? Как ваше самочувствие? – спросил участливо Бейдер.

Участие и беспокойство по поводу Арининого состояния были у него абсолютно искренними. Арина это хорошо видела и была ему очень за это благодарна. Как и была благодарна за то, что в тот злополучный день он приказал отнести ее в бокс. А потом приказал врачам поставить диагноз: острое нервное истощение. И распорядился не пускать к ней никого до полного выздоровления и соответствующего приказа от него.