– Ты уже поставил наши жизни под угрозу, когда похитил Танарана, – едва слышно произнес Хлыст. – Когда из-за тебя мы схлестнулись с Бассандером.

Я не потратил ни секунды на раздумья:

– Я собирался вернуться к Бассандеру, Смайт и Империи – только после заключения мира с вождем Аранатой. Из-за тебя мы вернулись неудачниками. Это разные вещи.

Да, возможно, я вынудил друзей преступить закон, но, если бы не Хлыст, Бассандер ни за что бы не нашел ни нас, ни Воргоссос. Мы вернулись бы на своих условиях, в выгодном положении. Мы бы вернулись с миром.

– Ты что, сам не видишь? – сказал Хлыст. – Ты доверяешь сьельсинам больше, чем друзьям. Мы для тебя совсем ничего не значим? – Он практически выплюнул последние слова.

За такое мой отец ударил бы его. Я чувствовал это с той же ясностью, с которой отпускают самую желчную ремарку, наносят встречный удар в фехтовальном поединке. Но я не отреагировал. Я вспомнил, как чувствовал себя, когда дрался с Бассандером на «Бальмунге». Я не испытывал к нему ненависти, несмотря на все презрение, с которым он относился ко мне с момента сьельсинского вторжения на Эмеш. Я не мог возненавидеть Хлыста.

Но и доверять ему тоже больше не мог.

И простить не мог.

Он был мне другом, но его дружба не стоила тех жизней, которые он подверг опасности своей трусостью. Паллино и Сиран, Отавия и Бастьен Дюран, Айлекс, Бандит, Элара и все остальные. И Валка. В первую очередь Валка. Он даже собственную жизнь поставил на кон – все для того, чтобы спастись от инквизиции. Я осматривал его лицо, высокие скулы, светлые глаза, аккуратно причесанные рыжие волосы, решительную ярость и застывшие в глазах слезы. Я не мог возненавидеть того, кто был мне другом долгие годы.

Но и смотреть на него без боли не мог.

– Ты должен уйти, – сказал я, закрыв глаза.

– Уйти? – переспросил Хлыст. Его голос надломился со звуком, похожим на ошеломленный смешок. – Куда, Адриан?

– Меня не волнует, – выдохнул я. Последнее слово задрожало, как оконная рама в бурю. – Иди к Бассандеру, если он так много для тебя значит. Отправляйся домой, в Дану. Или к хозяину Сету.

Тут я прикусил язык, понимая, что буду потом винить себя за эту обиду. Но как это часто бывает, когда наши собственные слова ранят нас, стыд уязвил мою гордость, и я сделал только хуже.

– Катись к черту! – сказал я и, не открывая глаза, развернулся. Даже сквозь веки я чувствовал взгляд Паллино. Сиран. Элары. Айлекс.

Хлыст тронул меня за плечо:

– Адр…

– Зачем ты пришел? – Я склонил голову. – Зачем вернулся на этот корабль после всего, что натворил? За осуждением? За справедливостью?