Она всхлипнула, понимая, что ей не одолеть этот океан смерти и забвения, крохотная искорка тепла и жизни тщетно сражалась против тьмы, поглотившей ее. Искорка света, сопротивляющаяся неизбежному угасанию. Ибо Черный бог был сама смерть и пустота, а сила его была безгранична, и единственное, чем она могла бороться с ним, — это слабенький огонек внутри ее, называемый жизнью.

Вдруг в самой глубине отчаяния она почувствовала какое-то движение. Мимо нее проплыло длинное, расплывчатое пятно, затем еще одно и еще; самые разнообразные, неожиданные чувства проносились в ее сознании и исчезали. Смех и радость, слезы и печаль, отчаяние и любовь, зависть и ненависть. Она почувствовала, как опасность отступает, и отняла руки от лица.

Вокруг черной статуи вился туман. То он казался почти невидимым, то густым и реальным, но постепенно Джирел стала различать, как вокруг идола кружится хоровод — хоровод девушек, подобный некоему видению, миражу: танцующие девушки ходили вокруг склонившегося к земле идола, ноги их едва касались земли, волосы развевались, и все эти девушки были на одно лицо — это было лицо Джирел, и каждое выражало что-то свое. Вот Джирел смеется, а вот плачет, вот Джирел содрогается от ярости, а вот тает от любви. Они кружили все быстрее и быстрее, это было настоящее буйство рук и ног, слез и веселья, всех мыслимых человеческих эмоций. Воздух танцевал вместе с ними, пенясь волнами, и все вокруг стало расплываться, а черный идол так и задрожал изнутри.

Джирел чувствовала, что волны тепла и человечности со всей своей мощью бьются о скалу неподвижного холода, в которой прячется Черный бог. Жизнь и человеческое тепло нанесли ответный удар по темной, мрачной пустоте, которая еще мгновение назад казалась ей непобедимой. Джирел чувствовала, как, постепенно тая, та заколыхалась, будто тряпка на ветру. Медленно она поднималась и рассеивалась под натиском кружащихся в хороводе смеющихся и плачущих девушек с лицом Джирел, олицетворяющих самые разные чувства. Стремительно кружа вокруг статуи, они быстро сменяли одна другую, и бившая в них ключом жизнь, проносясь по воздуху, горячими волнами набегала на ледяной мрак.

Почему-то Джирел была твердо уверена, что представление о жизни как о крохотной искорке света, мерцающей в бесконечном пространстве мрака, неверно, ибо без света не было бы тьмы — смерть и жизнь тесно переплетены и взаимозависимы, и одной не бывает без другой. И она, защищенная огнем жизни, пылавшим внутри ее, в силе не уступала тьме и потому оказалась серьезным противником. Это была борьба равных. Джирел призвала все свои жизненные силы и почувствовала, как они набросились на тьму, нанося сокрушительные удары по леденящему холоду и молчанию забвения. Силы потоком текли через нее, и она знала, что под защитой силы жизни она бессмертна.