– Еле проскочили… – сказала Брейд. Она впервые казалась потрясенной.

– Командный центр, – вызвала я, нажав кнопку рации, – ради звезд, что это было?

Как ни странно, ответил сам Винзик.

– Прошу прощения, Аланик из рода УрДейлов, – сказал он. – Изредка мы ведем наблюдение за углями, вовлеченными в особо агрессивное поведение, схожее с этим. Так мы испытываем на наших дронах новые ускорители.

– Вы могли бы нас предупредить! – возмутилась я.

– Еще раз простите, – сказал Винзик, – и, пожалуйста, не обижайтесь. Брейд, спасибо. Ты устроила очень эффектное зрелище для наших гостей.

Это что же получалось – Винзик просто демонстрировал своего прирученного человека? Да ее – и меня заодно – могли запросто убить!

Брейд это, как мне показалось, вообще не заботило. Когда угли отступили, она просто развернула свой корабль обратно к лабиринту. Я рванула за ней. Через секунду мы уже влетели в одно из отверстий, ведущих в туннель.

Внутри словно было еще тише.

Глупо, конечно. В космосе всегда тихо. Ну да, я могла бы настроить на корабле имитацию взрывов и отзвуков, чтобы получать что-то помимо визуальных сигналов, но факт оставался фактом: отсутствие атмосферы означало отсутствие колебаний, а значит, и звука.

Обычно это мне не мешало. Тишина в вакууме была совершенно естественным явлением. Такая пустынная, зловещая и бескрайняя тишина просто должна была душить любой звук.

Туннели внутри лабиринта казались более замкнутыми. Мне так и чудилось, что я вот-вот услышу лязг металла, звук капающей воды или хотя бы далекий скрежет шестерен. Здесь от тишины становилось не по себе.

Мои прожектора осветили корабль Брейд, который летел прямо передо мной. Она сбавила скорость и теперь двигалась вдоль коридора с нехарактерной для нее осторожностью.

– Ты видишь то отверстие впереди? – спросила Брейд.

– Да, – ответила я.

То, что мы видели его обе, подтверждало его реальность, хотя подобные отверстия были почти везде. Именно их прикрывали голограммами, чтобы сбивать нас с толку.

Мы медленно прокрались в соседнее пространство, как бы затопленное водой. Там даже сновали косяки голографических рыбок, а в углу притаилось какое-то темное создание с кучей щупалец.

Я уже бывала в этой «комнате» несколько раз. Они начинали повторяться. Иллюзии, которые транслировались на фонари наших кабин, были продуктом технологий Верховенства и ограничивались рамками их программирования. Настоящий делверский лабиринт был бы более переменчивым. Пилоты, попадавшие в него и сумевшие спастись, рассказывали, что все помещения там непохожи одно на другое, а за каждым углом подстерегает новая неожиданность.