— Отец!! — снова встряхнул Горца Дима. Тот попытался дёрнуться, но сил совершенно нет.

— Папа!!

И снова Дима начинает мысленную «бомбёжку». Спустя некоторое время тело Горца начинает дрожать, словно ему холодно, голова медленно поднимается. Взгляд безумен, но в глубине появилась искорка узнавания.

— Ну, давай же!! Приходи в себя, папа! Я здесь! Теперь все нормально будет! Папа! Прости, что ушёл, прости, что бросил! Ты вернись только!! Папа!!

Вторая рука Горца, лежащая до этого на бедре, медленно поднялась и ухватилась за предплечье Димы. Сил у отца совсем не осталось. Он попытался сбросить руку. Не вышло, конечно же. Кисть расслабилась и рука безвольно упала.

— Папа! Вернись ко мне! Ты мне нужен!! — все эти слова дублировались объёмными мысле–образами, проламывающими скорлупу безумия, в которой закрылся Горец.

Дима беззвучно плакал, слёзы текли по лицу, падая на черноту и быстро «запекаясь» в стекло.

— Папа… — Дима тряс Горца. — Вернись…

Взгляд отца, такой же безумный, смотрел куда–то вдаль…

— Вер–сь…

Дима по пятому уже, наверное, кругу продолжил бомбардировку мысле–образами…

Тело Горца снова задрожало, словно он силился подняться или сделать вообще что–нибудь.

— Вернись… ко мне… пап… ты мне нужен… — шептал уже надорванным голосом Дима.

Голова Горца чуть опустилась. Взгляд вдруг стал совершенно осмысленным и сфокусировался на лице Димы, узнавая его.

— Сын… ты здесь… — прохрипел–продребезжал Горец, Медоеда затопило радостью и он крепко обнял его, прижался.

Рука Горца легла ему на спину.

— Сын… Дима…

— Всё… теперь всё будет нормально, пап…