– Потому что они прикасались ко мне. И от этого мне хотелось умереть.

– Хорошо. – Рин протянула ей плошку с маковыми зернами. – А теперь давай попробуем это повторить.

Пипацзы первой добилась успеха.

Приняв наркотики в прошлый раз, Пипацзы каталась по земле, хихикая себе под нос в ответ на шутки, которые никто, кроме нее, не слышал. Однако на этот раз она на несколько минут застыла и вдруг завалилась навзничь, словно марионетка с подрезанными нитями. Ее глаза были открыты, но закатились, так что остались видны только белки.

– На помощь! – закричала Ляньхуа, схватив Пипацзы за плечи. – Помогите, кажется, она…

Но Пипацзы взмахнула руками, растопырив пальцы. Жест ясно говорил: оставьте меня в покое.

– Пусть полежит, – резко сказала Рин. – Не трогайте ее.

Пипацзы скребла землю словно когтями, прочерчивая глубокие борозды. Из ее горла вырывались низкие гортанные стоны.

– Ей больно, – напирал Мерчи. Он схватил ее и притянул к себе, лихорадочно похлопывая Пипацзы по щекам: – Эй! Эй! Ты меня слышишь?

Губы Пипацзы тут же зашевелились, она разразилась потоком слов на неизвестном языке. Кончики ее пальцев побагровели. А когда ее глаза открылись, Рин увидела под ресницами два черных бездонных колодца.

Наконец-то. Рин ощутила прилив горячей и свирепой гордости в сопровождении легкого укола страха. Какого бога Пипацзы призвала из бездны? Хватит ли ей сил с ним справиться?

– Пипацзы? – Голос Мерчи задрожал.

Пипацзы поднесла трясущуюся руку к его лицу.

– Да?

Ее лицо дернулось и растянулось в широкой улыбке, хотя в глазах застыла мука, будто что-то у нее внутри, не вполне человеческое, натянуло ее кожу как маску.

– Вернись, – прошептала Рин.

Другие рекруты отступили к дальней стене хижины. Мерчи в смятении потупился. Его руки в тех местах, которыми он коснулся кожи Пипацзы, покрылись черными полосами.

Пипацзы моргнула и села, озираясь, словно очнулась из глубокого сна. Ее глаза по-прежнему напоминали обсидиан.

– Где мы?

– Мерчи, отойди! – выкрикнула Рин.