Ближе к полудню ей хотелось свернуться калачиком и крикнуть: «Не хочу больше! Я не могу!» Хотелось переложить ответственность на кого-нибудь из взрослых.

«Ты выиграла войну, – напомнил ей Алтан. – Ты хотела встать во главе. Так и вышло. Не вздумай все изгадить».

Но каждый раз, стоило ей привести мысли в порядок, Рин снова вспоминала, что на кону стоит не Арлонг, а вся страна.

Однако проблемы Арлонга бледнели по сравнению с тем, что творилось по всему Никану. Республика опустошила страну гораздо сильнее, чем предполагала Рин. В каждой провинции не хватало зерна. Торговля скотом почти прекратилась, начиная еще с мугенского вторжения, а последовавшая затем гражданская война не дала возможности ее восстановить. После того как год назад Дацзы отравила реки, ощущалась и нехватка рыбы, которая раньше в изобилии водилась на юго-востоке.

Распространились заразные болезни. Почти повсюду возникали эпидемии тифа, малярии, дизентерии, а в отдаленных поселениях провинции Крыса стало беспрецедентно много случаев проказы. Обычно такие болезни поражали население с определенной цикличностью, но война смела целые поселения и загнала массы людей, которые прежде никогда не контактировали друг с другом, в тесные замкнутые пространства. В результате вспыхнули инфекции. До некоторой степени их сдерживала гесперианская медицина. Теперь ее не стало.

К этому прибавлялись все остальные обычно сопровождающие войну бедствия. Многие лишились крова. В стране хозяйничали бандиты. Торговые пути больше не были безопасными, вся экономика перестала функционировать. Требовались месяцы, если не годы, чтобы восстановить поток товаров, поддерживающий нормальную жизнь в империи.

Рин не узнала бы и о половине этих проблем, если бы не покопалась в личных бумагах Нэчжи – аккуратной стопке на удивление компетентных отчетов о каждом прошении правительству, сделанном за последние полгода. Отчеты велись методично, элегантным почерком, похожим на женский. Рин вынуждена была признать, что они очень помогли. Она часами разбирала свитки, отмечая его решения и предложения. Заметки явно принадлежали человеку, который с малых лет учился государственному управлению. Многие предложения были куда лучше, чем все, что могли придумать Рин или Катай.

– Поверить не могу, что он все это бросил, – сказала Рин. – Они же совсем ничего не весят. Он мог бы их забрать. Думаешь, это ловушка?

– Возможно, – без убеждения в голосе ответил Катай.

Нет, они оба знали, что это не так. Заметки были слишком детальными, явно отражали месяцы напряженной работы, их не написали за один вечер. И многие замечания Нэчжи – важность ремонта плотины, управление движением по каналам – оказались весьма кстати.