Бойцы молчали. Молчал Дровосек, бросая взгляды на Кирюху, который сжавшись в комок в своем гнезде, внимательно слушал это страшное решение взрослых мужиков… Молчал Медоед, прикрыв глаза и откинувшись к стене… Молчал и Гришка, уставившись в одну точку. Время, капля за каплей, текло сквозь пальцы, и Серега ждал – и уже готов был! – что поднимется и Букаш, и Медоед с тройкой… но тишина в комнате стояла мертвая.

– Нет у нас таких… – тяжело вздохнув, сказал, наконец, Хенкель. – Мы обойма. Один за всех… ну и так далее. Если большинство решило – меньшинство подчинится. И каким бы поганым ни было решение – против своих никто не пойдет. Предательство это. Вот и весь сказ.

Серега кивнул.

– Тогда закончили. Обед. Сон. Дозарядка. Готовность к шести вечера. Доедаем остатки – нужны будут силы. Все ставки на этот бой. Не вытянем – так или иначе конец. Букаш, дозоры в галерею. Хватит одного. Остальным – отдых.

Поднялись в пять и к шести подготовку закончили. Пока пацаны занимались физическим трудом, Серега накидал на коммуникаторе схему цеха. Входить в логово придется так или иначе, а без схемы – ни ориентирования, ни управления обоймой. По четырем углам – ряды станков и агрегатов, самые настоящие лабиринты; центр пуст и прямо посредине – сокровище, телега с матчастью. Цех был уставлен и подпирающими своды колоннами – тоже на руку, укрытие при зачистке. Обозначил примерный масштаб, набросал условные обозначения, улитку – и разослал на планшеты бойцов. Оставшиеся полчаса прикидывал варианты работы – и, несмотря на то что внутренний голос шептал, что не стоят дикари таких усилий, постарался отнестись с максимальной серьезностью. Грамотное планирование – залог успеха.

План, родившийся еще до вылазки Енота, актуален был и теперь. Он позволял выманить аборигенов по частям – и Серега не без основания надеялся, что разбираться с проблемой придет только мужская часть. Он словно старался максимально отодвинуть тот момент, когда придется стрелять в женскую часть племени. А может и полностью избежать его.

План был прост. Ручей, возле истока которого еще вчера стояла лагерем обойма, бежал и мимо стойбища аборигенов. И воду они, скорее всего, брали оттуда. Мылись бойцы поздно вечером, почти ночью, и потому вся та порция грязи, что досталась ручью, осталась незамеченной – ушла со стоком и к утру вода опять была чиста. Иначе пришлось бы ночью гостей встречать… Но теперь, когда обойма подготовилась к приему, именно ручей и должен стать приманкой. Точнее, его отсутствие. Начерпав породы в том месте, где ее выдавило меж колец тюбинга, бойцы завалили русло, поменяв его направление. Вода, сбежав по ступеням на первый уровень узла, заворачивала теперь под лестницу и уходила в щель в стене. Для стойбища аборигенов источник иссяк.