В коридоре посветлело, из-за поворота выглянуло пятно фонаря. Побегало по стене, дернулось на потолок, осветив трубы вентиляции и пук кабелей – и уперлось в черные фигуры у лестницы. В снаряге, броне, с оружием наперевес… Кадавры кадаврами. Фонарь тут же потух, шарахнулись неуловимые тени, зашуршало – и коридор опустел.

– Упустили! – зашипело в наушнике. – Одноглазый – Карбофосу! Улепетывают – только пятки сверкают!

– Обойма, внимание! Готовность к бою, ждем наплыв! – встряхнул Серега бойцов. – Перегруппировка! Знай, остаешься в узле медиком, в бой не вступаешь! Злодей – старшим! Букаш, Один, Росич – снимайте людей и за мной! И пару щитов с осла захватите!

Времени на перегруппировку ушло всего ничего. Пара минут – и, скрежетнув подствольником по металлу, Серега уже сидел рядом с наблюдателями, торча стволом в темные глубины транзитной. Вкратце объяснил новый расклад, выслушал доклады о готовности – и обойма погрузилась в молчание.

Каков будет следующий шаг аборигенов, Серега не понимал и просчитать не мог. С той стороны находились явно не профи – сброд, начисто лишенный воинской дисциплины. В дозоре сидит – чешется… Спецсредства не используют… Детишек, опять же, вместо мужиков послали… Именно последнее и закрепило в нем уверенность. Нет там бойцов. Да и откуда? Будь племя диким изначально, ведущим свою родословную из глубин веков – дисциплина охотника и воина въелась бы в их плоть с молоком матери, с кровью воинов прежних поколений. Но эти… Судя по картинкам, что видели они в покинутом стойбище, Кощей оберегал свою кормовую базу лучше родной мамули. Непривычны они к войне, за них Кощей всю работу делал. С одной стороны это было хорошо, ибо позволяло надеяться на нужный исход боя. Но с другой… Дилетанта продумать трудновато, действует он пальцем в небо, как левая пятка в данный момент захочет, хаотично и бессистемно. Попробуй просчитай… И все же Серега отчаянно надеялся, что сумел влезть в шкуры аборигенов и среагировал правильно.

Сидеть пришлось недолго. Полчаса – и гости пожаловали. Оно и понятно, чего тянуть, когда зверь прямо на ловца бежит…

– Вижу свет, – пришло от Одноглазого. – Идут. Пока за изгибом.

– Принял, – шепнул Серега, поудобнее умащиваясь за ребром и включая ночник УПЗО. – Ждем.

Аборигены шли со светом, но использовали только один фонарь. И едва выбрались из-за поворота – Серега понял, почему. Они тоже пытались учиться и приспосабливаться…

Человечек ковылял по центру, и Серега с первого взгляда понял, что именно про его следы и говорил Тундра. Короткий широкий обрубок туловища опирался на две мощных, оплетенных мускулами ручищи – схватит так схватит, кусок мышцы клещами вырвет – а недоразвитые ножки, едва касаясь кончиками носков, волочились по земле. На голове – тусклый фонарь. Абориген, покачиваясь, переваливаясь с руки на руку, шустро ковылял вперед – а сзади, короткими перебежками, ныряя за ребра, вдоль стен двигались черно-зеленые изломанные тела. Этот человек был смертником, приманкой – первая пуля, по замыслам аборигенов, предназначалась именно ему. Сигнализатор, по которому остальные понимали, что вот именно теперь пора включать прожектора и обрушить на засевшего в галерее противника всю наличную стрелковку. Способ, неумный во всех отношениях – но, видимо, только его и смог родить военный гений племени.