– Сможешь вскрыть? – подозвав мелкого, спросил он.

Илья пожал плечами.

– А есть варианты? Будем пробовать…

Пока Знайка боролся с терминалом, Серега уселся за схемы. Ну как уселся… встал тут же, развернул планшетник, и углубился. За второй дверью, которая вела из переходной камеры на двухсотый, сразу же начиналась транзитная галерея. Отсчет километража горизонта здесь менялся – если до сих пор в шахте Дома отсчет шел от слепого ствола – то здесь он начинался от центральных лифтовых ниток, поднимающихся в Гексагон. Диаметрально противоположно. Двести пятидесятый километр здесь становился пятидесятым. Что ж… вполне логично.

Во всяком случае, беспокоило его совсем не это, проблема обозначилась более серьезная. Вход на Тайные Тропы находился неподалеку. Но там же торчал и «Пост-5» – и вход значился в одном из его ДОТов. Мимо охраны не просочиться, разве что шапки-невидимки натянуть. Схемы не давали ответа по наличию-отсутствию боковых ветвлений из галереи, где можно бы закружить противника, устроив ему мешок – однако Серега склонен был думать, что таковых нет. Все ж буферная зона, предназначенная для пропуска-выпуска. И еще один, повисший в воздухе вопрос – куда развернуты посты и чем укомплектованы. Не получится ли врезать в тыл, буде повернуты они в сторону нулевого?..

С наскока вскрыть дверь не получилось, требовалось время. Но Знайка, излучая осторожный оптимизм, утверждал, что сделает. Серега не очень обеспокоился отсутствием немедленного результата – все равно на привал встали. А под утро, глядишь, и сим-сим получится.

Подготовка к завтрашнему дню – штопка-чистка-дозарядка, вечерний туалет, ужин. На душе было паршиво. Не верилось ещё. Тот же лес, тот же воздух и та же вода – только он не вернулся из боя… Дровосек был слишком весомой боевой единицей, и потеря его много значила для обоймы. И он был из тех людей, кто придавал обойме индивидуальность. Косячник – но косячник давно уже ставший своим. Товарищ. Брат. Такой же, как и Ставр, как и Тринадцатый. Не могло вот так просто и глупо!.. Но никто больше не трубил сверху басом, никто не оправдывался перед Злодеем за очередной косяк, никто не возился в углу с Кирюхой, не просил помочь снять экзоскелет и не подсмеивался добродушно над шуточками Хенкеля… Больше не было с ними этого огромного и доброго человека. И словно погасло что-то. Будто морозцем подернуло.

Кашу, разложенную по тарелкам Енотом, ели молча. Хмуро, сосредоточенно. Серега иногда поглядывал на Кирюху, сидевшего в отдалении – пацан уже успокоился и теперь молчал, уставившись в одну точку. Рядом стояла нетронутая тарелка. И наверно, больше остальных потерял именно он.