Выслушав, дю Шилле отодвинул один лист бумаги и взял в руки другой, исписанный аккуратным почерком. Жаль, что именно написано, разглядеть не удалось.

– Прекрасно, прекрасно. С этим все ясно. А теперь, пожалуйста, о том, что случилось с дочерью господина маркиза. И не кидайте на него удивленные взгляды – он как раз для вас старался. Только, боюсь, не удержался от прикрас – как-то невероятно это выглядит, словно в сказке. Например, откуда вы вообще узнали о заклятии? Вы же ее впервые увидели. Или нет? Приходилось встречаться? – с той же доброй улыбкой спросил епископ.

Дьявол, только взгляд у него не улыбается! Подозревает, что вся история срежиссирована? Тогда, Господи, помоги.

– Опыт, ваше преосвященство. Приходилось мне уже людей под заклятием видеть. Что-то меняется в их поведении, мимике… не могу объяснить, но, ей-богу, чувствую я такое.

– Чувствуешь, говоришь? Конечно, конечно, как в этой… – епископ взглянул в листок, – в Сен-Беа, да. А если проверить? – И он трижды хлопнул в ладоши.

В дальнем углу кабинета открылась неприметная дверь, в которую вошли четверо в длинных серых плащах, с надвинутыми на лица капюшонами.

– Ну и кто из них под заклятием?

Кто-кто? Ясно, что двое. Один под тем же «тихого слуги», а что с другим – непонятно. Есть какой-то серый ореол, но никаких управляющих нитей к нему не тянется. Интересно, но не сейчас с этим разбираться. Отвечать, однако, надо, только как?

– Так я сказать не смогу, мне бы услышать их, увидеть, как говорят, как двигаются… А без этого, извините, нет, не получится.

– Нет, лиц не увидишь, но все остальное – пожалуйста.

Что же, с такими картами можно и сыграть. Жан по очереди приглашал к себе вошедших, задавал общие вопросы, всеми силами демонстрируя, мол, вот я отслеживаю реакции, анализирую. А сам думал – как отвечать.

А человек с серым ореолом оказался женщиной и, судя по голосу, молодой. Говорит по-галльски с заметным акцентом. Кастильским, между прочим. И зачем ее нам показывают? И что это за заклятие на ней, бедняжке?

С мужиком все ясно – обычный контрольный образец. Если не получится определить – значит, врет лейтенант Ажан безбожно. А с безбожником у господина епископа наверняка есть кому побеседовать. Хорошие специалисты, надо полагать, безжалостные.

Но вот женщина, иностранка… Зачем? Версия одна – бедняжка под Черной розой. Той самой, смертельной. Тогда какая будет реакция на узнавание? Непредсказуемая! Потому на фиг, ибо не фиг. Не знаю, не ведаю и вообще нас этому не учили!

– Вот этого господина я бы проверил, – указал Жан на «тихого слугу».