— Я повторяю, сестра, Кошак — полноценный член стаи. Он мужская ипостась валькирии. А ещё он — Меч Республики. Тебе что-нибудь говорит это имя? Да? И что теперь — на колени его поставишь? После того, как он стольких наших спас? Ты вроде бы валькирией себя только что величала… Или уже запамятовала? Тут — валькирия, а тут — уже вроде бы и нет?

На несколько долгих секунд наши собеседницы выпали из реальности. У них натурально челюсти отвисли, особенно у главной, у которой даже глаза стали по пять копеек. Но Старшая пришла в себя быстрее всех, оправдывая тем самым своё высокое звание.

— Хорошо, Кошак. Извини. Но ты первый меня послал, пришлось разговаривать с твоей Старшей, — однако видя, что её прочувственный монолог не действует, девочка вздохнула и подалась вперёд, сверкая глазками. — Ты в Республике, мальчик! Мы же всех мужчин одной меркой мерим. Да, награды. Именно они нас так всколыхнули. Захотелось узнать, откуда, за что. Захотелось попробовать. Теперь мы тем более не отступимся. Давай, ты потянешь. Всех потянешь. Или не нравлюсь? Вы, коты, привередливые — после таких-то девчонок!

— Почему же, нравишься, мечница. Но… Когда я и ты — всё отлично. Но когда шесть валькирий и три мечницы… Тут вопрос нравится или нет — не вопрос. Это конвейер, как капсула удовольствий. Не понимаешь?

— Ну и что, котик? Не волнуйся, меня в постели ты точно от других отличить сможешь.

— А ты настойчивая.

— Какая есть.

— Пусть приходят, кошка, — тихо сказал я снежке. — Она права — боевая сестра всё же. Да и не могу отказать женщине, когда она так хочет. Это неправильно.

— Ну вот видишь, — усмехнулась моя спутница, поглядывая на мечницу довольными-довольными глазками. — Можешь же и с нашим Кошаком общий язык найти… если прижмёт.

— Что, довольна? Раскорячила, как хотела? — фыркнула та. — К вам, небось, сам пришёл?

— К нам пришёл сам, но про то, что Меч Республики — не сказал. Только после спарринга раскололся. Так что нам тоже пришлось его немного поуламывать, без спарринга никак. Как видишь, всё честно. Давай свой номер. Как из регенераторной вернёмся, узнаю номер каюты, сообщу. Подходите. Только… чуть позже. К вечеру.

Регенераторная встретила нас белыми, чуть в голубой, тонами освещения. Под сдержанным, лишь самую малость любопытным взглядом валькирии я разделся. Вручил ей свёрнутую форму. Она восприняла это как должное. Уже погружаясь в недра медикаментозного сна, над самыми закрывающимися створками, уловил её спокойную улыбку — ставшую последним воспоминанием об уплывающей реальности… И эта же улыбка стала первым, что я увидел, когда створки разъехались вновь, выпуская меня из хищных объятий высоких технологий.