Впрочем, дама рано списала со счетов мой темперамент. Преодолев секундное сопротивление, я оказался на ногах. Стальная хватка моих рук не позволила бёдрам любовницы ускользнуть, да и она сама сделала всё, чтобы упрочить наш контакт. Весьма органично, будто продолжая моё движение, торс оплели сильные стройные ножки подруги.

— Ну так что, милый? Как насчёт того, чтобы немного помочь сопротивлению? — прорычала женщина, пока я нёс её до кровати.

— А я сейчас что, по-твоему, делаю? — рыкнул в ответ.

— Сейчас ты собираешься меня разложить. Но до того я хочу знать: готов ли ты помочь?

— Личина и документы.

— Ты их получишь. Но… помоги. Ты нужен нам. Такой сильный, яростный, откровенный… Настоящий… Мужчина! — последние слова Нимфа не говорила — стонала. К тому времени я надёжно подмял её под себя и, пропустив руки за спиной, взял девочку в жёсткий «захват»: локти прижимают торс, а ладони — плечи. Из такого ей уже не вырваться. Разве что сам отпущу, получив своё.

— А что мне мешает заполучить тебя просто так?

— Ты… конечно… можешь. Но документов и личины тебе не видать.

— Минс…

— На этой планете только я могу дать то, что тебе нужно. Хоть на запчасти его разбери, не найдёшь внутри потребного.

— Коварная подпольщица, значит… Не боишься, что найду на тебя управу?

— Я… слишком давно в деле… Болью меня не взять.

— А удовольствием? Возбуждением?

— Возьми меня, милый!..

— Куда я теперь денусь… — прошептал ей на ушко. — Ты подловила меня в тот самый момент, когда я больше всего уязвим. Получишь ты свою помощь, крошка!

На следующие полчаса Нимфа превратилась в натуральное воплощение богини плодородия. С непредставимой страстностью эта бестия отдавалась мне снова и снова, при этом ни на секунду не прекращая попыток вырваться из стального захвата и проявить собственную инициативу. Так продолжалось бы и дальше, но… В какой-то момент я ощутил касание. Сначала почти неуловимое, но потом… потом республиканка впилась так, что я на некоторое время потерялся во времени и пространстве. Пришёл в себя рывком, обозревая изменившуюся диспозицию уже с нового ракурса.

Мы оба стояли на четвереньках, по краям обширной постели, и вглядывались друг в друга. Так две кошки, случайно налетев друг на друга, резко отпрыгивают… назад. Диким, непредставимым пируэтом, уже в воздухе меняя направление движения, чтобы оказаться по углам их будущего поля боя. Взгляд республиканки был пристальным, немигающим. Она пыталась осознать, что же произошло, и была ошарашена не меньше моего. Натурально, ощетинившаяся кошка, решающая, как ей жить дальше, и не проще ли сразу решить все проблемы, устранив их источник. Моя же голова в это время напоминала дом советов. Мысли в ней сновали, выстраивая причудливые вереницы, упорно не желая вязаться воедино и складываться во что-то осмысленное. Все мои «могучие» девять потоков оказались в момент перегружены «белым шумом» растерянности и ощущением нереальности всего происходящего.