Последний свой вопль он поддержал техникой, притянув взгляд засиявшим обращением к Небу. Два вдоха он наполнял, уже проявившееся, обращение земной техники, а затем к Скорпиону устремились пять голубых шаров.

Пронеслись над головами стражников, ударили по поднятым клешням, гладкой броне морды. Рассыпались осколками.

Рядом кто-то выругался:

– Зверь этапа Мастер.

Ему ответил злой голос:

– Ты думал, Сердце Стихии не получит стража?

– Построились! Сейчас он ударит!

Меня обдало жаром, не думая, я рванул в сторону, через миг Думейн догнал меня, вжал в неровную стену, закрыл собой, окончательно заслоняя происходящее. Вовремя. Зелёную мглу разогнал яркий голубой свет, раздался тонкий свист, послышались крики боли. Думейн выругался, развернулся, толкнул меня спиной, не давая пошевелиться, выставил свою дубину-цзянь. Снова обдало жаром, у самого лица в камень ударила голубая игла, высекла искры, которые ветер швырнул мне в глаза.

Думейн рявкнул:

– Тола! Назад! Ко мне, защищай лекаря.

Через три вдоха вторая спина закрыла меня собой, зажав между щитов своих тел. Что происходило дальше, я уже не видел. Слышал лишь крики и приказы. Ощущал, как то и дело охранники машут оружием, отбивая то, что отправлял в нас Зверь. Всё вокруг то и дело озарялось вспышками техник. Сама схватка продлилась около тридцати вдохов и закончилась воплем:

– Лекаря!

Думейн отшагнул в сторону, давая мне свободу, и я тут же двинулся к месту схватки, оглядываясь на ходу в поисках раненых. Таких вокруг нашлось много, но большей части моя помощь явно не требовалась. Царапины и лёгкие раны или же мёртвые тела, разрубленные на части. Слепой Скорпион, похоже, использовал воздух, и я как раз проверял, сколько всего у меня осталось стихиальных зелий земли.

Тушу Зверя уже разделывали два стражника, орудуя огромными тесаками на коротких древках, странной помесью меча и копья. Рядом стоял ещё один стражник, подсвечивая им Светочем. Влево, к самой стене стащили всех, кому требовалась помощь, избавив меня от поисков и суеты.

Похоже, что ранен оказался и сам Аймар. Он, скрестив ноги, погруженный в себя, сидел между клешнями убитого Зверя. На руке, плече и груди были видны прорехи в броне.

Я предвкушающе улыбнулся, пользуясь тем, что на меня никто не смотрит. Двинулся к Аймару.

Через мгновение ухмылка сменилась гримасой боли, заставив меня сосредоточиться на привычной повторялке: «Этому слуге нужно вылечить господина, этому слуге…»

Мне оставалось три шага, когда Аймар открыл глаза. Я едва успел спрятать гримасу, застывшую на моё лице, склонив голову, стараясь, чтобы голос не дрожал, произнёс: