Рудницкий одним движением порвал его рубашку и замер, глядя на татуировку. На груди Сташека виднелся символ смерти.

– Нет!

Он полез в карман за бутылочкой с первичной материей, но старый Кинжальщик остановил его.

– Ему уже ничем не помочь, – сказал он. – Он принял на себя последствия того, что вы сделали.

Рудницкий спрятал лицо в ладонях, раскачиваясь как пьяный.

– Виктория, – пробормотал он. – Что ты наделала, девочка…

– Она помогла нам выиграть войну, – серьезно ответил Кинжальщик. – И не поднимайтесь, мы атакуем.

Размещенные по обеим сторонам гондолы пулеметы застрекотали, а аэростат подпрыгнул, выплюнув заряд. Где-то рядом разорвались пули, кто-то ругался, кто-то взывал о помощи. Они атаковали.

* * *

Слуга подал идеально нарезанные яйца по-венски, но Рудницкий приказал убрать их со стола. Небольшая тарелка с остатками овсянки говорила о том, что завтрак был более чем скромным.

– Голубчик, – заломила руки Татьяна Олеговна, – исхудаешь насмерть!

Кухарка прибежала в столовую сразу же, как только слуги стали возвращать нетронутые блюда. Алхимик ответил ей бледной улыбкой, отрицательно покачав головой.

– Это только усталость, – соврал он. – Я вчера допоздна работал.

– Может, малинки? Прямо с огорода, – заверила она.

– Немного, – согласился Рудницкий.

Неуверенным движением он потянулся за чашкой с ягодами, добавив ложку липового меда. Съел одну ложку, ощущая на себе взгляд Татьяны Олеговны. «Интересно, что бы она сделала, если бы узнала, сколько русских я сегодня убил? – хмуро подумал он. – Точно добавила бы мне в суп мышьяк».

– Прибыл господин Вилланова, – доложил слуга.

– Проси, – решил Рудницкий.

Движением головы он дал знать, чтобы его оставили один на один с гостем. Татьяна Олеговна подчинилась с явным нежеланием.

Алхимик поднялся и поприветствовал молодого человека пожатием руки.