– Ты завтракал? – спросил он.

– В принципе да. Два часа назад, – ответил Вилланова, жадно глядя на заставленный стол.

– Чем богаты, прошу, – пригласил Рудницкий. – Ты сделаешь мне одолжение, моя кухарка думает, что я мало ем.

– Вы плохо себя чувствуете? – забеспокоился молодой человек.

– Ничего страшного, просто легкое недомогание.

Вилланова ответил нечленораздельным бормотанием, занятый поглощением стряпни Татьяны Олеговны.

– Вкуснятина, – прокомментировал он. – Ваша кухарка – настоящая волшебница.

– Она досталась мне от князя Оболенского и стоит таких денег.

– Вы слышали, что россияне отступили от Варшавы? Станкевич – гений! Он заманил россиян в ловушку и уничтожил вчера весь корпус! А они уже думали, что Варшава у них на блюдечке!

Рудницкий глубоко вздохнул, но это не помогло. Он вскочил с кресла и побежал в туалет. Его вывернуло, желудок скрутило спазмом и болью.

– Вам нужна помощь? – спросил через двери обеспокоенный Вилланова.

– Нет, спасибо, возвращайтесь к столу.

Он со стоном выровнялся, ополоснул холодной водой лицо, прополоскал рот. Зеркало отразило лицо с болезненно заостренными чертами, темные круги под глазами придавали ему выражение усталости.

– Черт! Вы ходячая антиреклама своего дела, Олаф Арнольдович, – пробормотал он.

Когда они вернулись в столовую, Вилланова налил ему чай.

– Это должно помочь, – равнодушным тоном сказал он. – Я был вчера в госпитале, но вас не застал. Мне сказали, что вы уехали по срочному делу. Я заглянул в отель. Но один из санитаров видел, как вы садились в автомобиль…

Рудницкий сделал несколько глотков горького напитка, глядя на собеседника исподлобья.

– И что из этого?

– Ничего, – смешался молодой человек. – Просто я подумал…

– Да, я принимал участие в битве, – прервал его алхимик. – Работая в госпитале, я спас двадцать или тридцать человек. А вчера я убил сотни, если не тысячи.