Рудницкий неуверенно кашлянул, понимая, что «тысяча лет» – это не фигуральное понятие, а сухая констатация факта: Проклятые были бессмертными.

– Ну что? Придешь ко мне? – спросил он.

– Приду, – вздохнула она. – И сообщу Зигмунду.

– Он знает, кто ты?

– Я люблю его, но не настолько. А почему ты спрашиваешь?

– Из осторожности, – буркнул он. – Я хотел бы знать, о чем при нем могу говорить. Еще немного, и я потеряюсь во всех этих византийских интригах.

– Кстати, по поводу интриг…

– Что?

– Ты знаешь, что Марковский хочет отобрать дом тети? Его доверенный, некий Будзевич, отправил в СОВ письмо, в котором предлагает конфисковать имущество Марии Павловны в пользу какого-то несуществующего благотворительного фонда.

– На каком основании? И почему несуществующего?

– Насколько я знаю, это продиктовано необходимостью забрать награбленное имущество у захватчиков. А фонд должен появиться в ближайшем неопределенном будущем. Господин Будзевич обещает это.

– Какие у него шансы?

– Большие. Он дал взятку, и дело разрешится в любой момент. Я хотела уладить это по-своему, но раз ты тут, я подумала, может, тебе удастся как-то задержать процедуру без использования… нетрадиционных методов.

Алхимик вздрогнул, видя выражение глаз девушки и ощущая себя так, словно нырнул в колодец без дна.

– Я займусь этим, – холодно пообещал он. – Это касается только дома тети или вообще имущества россиян?

– Всего имущества россиян.

– Прекрасно, – буркнул он. – В этот раз господин Марковский откусил больше, чем может проглотить, хотя меня удивляет, что он отважился на что-то такое после встречи с Кинжальщиками.

– О чем ты говоришь?

Рудницкий в нескольких словах пересказал ей, как Кинжальщики наказали Марковского за публичное вранье.

– Странно, – согласилась с ним девушка. – Он же трус. Кто-то стоит за ним. Ты сможешь это остановить?