– Научить вас?

– А это возможно?

– Конечно, дайте руку.

Луна деликатно взяла Рудницкого за запястье и указательным пальцем провела по кровеносному узору. Алхимик ощутил удар, словно его поразил электрический разряд, и в одно мгновение понял значение символа.

– Таким способом можно снять боль у неизлечимо больных, – пробормотал он.

– Конечно, – согласилась с ним девушка. – Ценой незначительной потери жизненных сил.

– Это сократило бы им жизнь, правда?

Луна кивнула.

– Извините, что прерываю такую важную беседу, но предлагаю заняться допросом господина Ребака, – кисло вмешался Самарин. – Время идет, и до того как обе стороны подпишут соглашение, было бы неплохо расставить все точки над i.

– Вы можете его привести в чувство, – попросил Рудницкий.

– ВАРХАСОЛ, – прошептала Луна.

Алхимик удивленно заморгал, заметив, как поменялась форма символа. По телу мужчины пробежала дрожь, после чего украинец открыл глаза, но в этот раз в его взгляде был безумный страх.

– Не мучайте! – заскулил он. – Я все…

– Отвечай на вопросы! – прервал его Самарин. – Зачем вы хотели убить мою жену?

– Дело в вас, – быстро ответил Ребак. – Она должна была стать наживкой, облегчая нам работу. Если бы она погибла, можно было предвидеть, что будут похороны, и приготовить нападение. Вы все время находитесь с адептами и солдатами.

– Вы хотели отомстить за Самаэля?

– Не знаю… Пришел приказ. Я ничего не знаю! – отчаянно закричал он.

– И что теперь? И дальше будете за мной охотиться? И за моей женой?

– Я не знаю! Варшавская организация разбита, потому вчерашняя акция не удалась. Часть наших погибли в неудавшихся покушениях в Новоминске, четверо здесь, в городе. Остался у нас только один адепт, Никопулос. А его схватили в отеле.

– Олаф, те четверо – ваша работа?