— О бабах. С пацанами мы общались о многих вещах… но разговоры о тачках в этом мире не актуальны, а марки карет я как-то не удосуживаюсь выучить. С музыкой тут тоже не айс, и фильмы не крутят. Остаются только бабы. Наши с тобой бабы, бро, — он подмигивает мне и снова затягивается.

— Разговор о бабах… немного контрпродуктивен. Не находишь?

Усмехается.

— Не вижу ничего более продуктивного в этом мире, чем разговоры о репродуктивности.

Эта фраза заставила меня улыбнуться.

— Ты знал, что Джон был помешан на настольных играх? — внезапно спрашивает Бруно, и я даже удивляюсь подобной смене темы.

— Драконы и Подземелья?

— И не только, — он разводит руками. — Всякие монополии, Колонизаторы, Цивилизации. У него была огроменная коллекция! Мы, когда приходили к нему домой, частенько до трех утра бросали кубы и двигали разные фишки. Знаешь… мы, естественно, никому не говорили… но было весело.

Не заметить на лице Бруно грусть было невозможно. Его взгляд был смещен вниз и вправо, а глаза, кажется, вот-вот покроются слезными пленками.

— У Морриса мы смотрели фильмы. Обычно, ужастики, но частенько и фантастику, и боевики. А как-то оставшись у него на уикенд, мы пересмотрели все восемь фильмов о Гарри Поттере. А Крис… у Криса мы обычно либо играли в баскетбол на заднем дворе, либо просто бухали. Он жил без матери, а отец напивался каждый вечер, и не вел счет всему тому бухлу, что лежало у него в баре… но дело не в самих пьянках. Когда мы пили… мы общались. О девках, в основном.

Мне вдруг стало его по-настоящему жалко.

— А тут… ни тебе тачек, ни баскетбола, ни фильмов… ни даже настольных игр… одно лишь бухло… и незащищенный секс.

Я не успеваю ничего сказать, так как Бруно продолжает:

— Как вообще люди жили в те времена?

— Не знаю, Бруно, — честно говорю я. — Наверное, тут и правда развлечений не очень много. Разве что… можно… книги читать.

Бруно снова хохочет.

— Ты не от Корделии заразился?

Я тоже улыбаюсь.

— У меня там, — Бруно облизывает губы, — в спальне… три обнаженные бабы. Если хочешь, можешь их навестить.

— Нет, спасибо, — я изображаю улыбку. — Пусть уж твоя спальня остается только твоей.