— Твой черед.

Она садится, облизывает губы.

— Только я никогда этого не делала, так что не расстраивайся, если я…

— Эбби, — я борюсь с тяжелым дыханием. — Просто начни.

Вздох срывается, когда я ощущаю прикосновение ее пальцев.

Закрываю глаза и запрокидываю голову назад, когда головка оказывается у нее во рту.

Опускаю голову и наблюдаю за процессом. Убираю мокрые волосы в сторону, чтобы видеть, как она заглатывает часть меня. Опыта у нее и правда мало. Но она старается. И, видимо, боится сделать больно.

Отстраняю ее, целую в губы и закидываю ее ноги на кровать. Разворачиваю ее головой к подушке и ложусь сверху.

— Ты же помнишь, что я девственница? — напоминает она.

— Естественно, — шепчу ей на ушко, затем в него же и целую, после ушка целую щеку, а затем в губы. И очень медленно вхожу, ощущая, как впиваются в кожу на спине ее ногти.

И слышу стон, больше напоминающий крик.

***

Утром меня пробило на романтику.

Проснувшись, я очень тихо выполз из постели, пытаясь не разбудить Эбби, подобрал одежду и вышел из комнаты, беззвучно затворив за собой дверь.

Оделся уже в коридоре, ну и после поскакал на улицу, взяв с собой мешочек монет.

Неизвестно, что будет дальше.

Неизвестно, как обернется наша судьба.

И тем более неизвестно, переживем ли мы следующую неделю.

Тогда какой смысл тянуть, если можно взять и зажить полноценной жизнью? Хотя бы эти пять дней.

Гладиаторский городок, наверное, впервые за всё это время встречал меня яркими красками. Его местами грязные переулки, но вычищенные чуть ли не до блеска улицы почти ничем не отличались от наших, современных городов, за роскошным и ярким фасадом которых также скрывались разбитые и грязные дворы.