И тут у меня совершенно неожиданно возникла ужасная мысль. Я быстро взглянул на манометр, регистрировавший давление пара. Оно заметно упало, а температура была несколько ниже положенной. Я обратился к пассажирам:

— Господа, мне тяжело сообщать вам правду, но обстановка требует этого. Сдается, что Фрэнк отключил кондиционеры.

Филипп Бэррон побледнел, но прочесть что-либо в его взгляде было по-прежнему невозможно.

— И сколько времени мы сможем продержаться? — поинтересовался он.

— Не более часа, — уточнил я. — На худой конец, мы смогли бы вынести неизбежный в этом случае холод, но если давление упадет более чем в два раза, всем нам — крышка, за исключением, конечно, Хосе.

Последовала мучительная пауза. Бэррон задумчиво посматривал на индейца.

— Да… разумеется, надо иметь в виду и вас, — наконец произнес он. — Мне кажется, Грей воображает, что может потягаться с индейцем. Дурень! Само собой разумеется, мы все могли бы предварительно подписаться под запиской о том, что реально здесь произошло. И положиться на вас в том, чтобы она дошла по назначению…

— К дьяволу это ваше донесение! — взъярился один из пассажиров. — Это, понятно, могло бы здорово выручить Джо, но что будет с нами?

— Вы упускаете из виду одну важную деталь, — вмешался я. — Джо, вне всякого сомнения, выдержит низкое давление, но он не сможет дышать испорченным воздухом. Так что он тоже быстро отдаст концы. У нас остался лишь один-единственный шанс. — Я повернулся к Хосе. — Давайте попробуем вместе пробраться на борт этого треклятого локомотива.

В конце каждого вагона висел специальный топорик на случай пожара. Мы прихватили это немудреное оружие, через минуту уже были на крыше и начали с грехом пополам продвигаться к головной части состава. Вскоре впереди стали посверкивать голубые и красные огоньки на кабине тягача.

Мне не давала покоя мысль о том, что у Фрэда в помещении имелась дальнобойная винтовка. А мы с Хосе представляли собой превосходную мишень. Я сомневался в том, что он отважится в нас стрелять, но полностью исключить это было нельзя.

Конечно, потом было бы чертовски трудно объяснить, почему на крыше оказалось два изрешеченных пулями трупа, но мысль о такой перспективе парализовывала меня.

Низко нависшее над нами небо Марса стало уже темнеть. Ярко вспыхнула Земля, словно вечерняя звезда над устало закатывавшимся солнцем. Дневным светом можно было пользоваться еще примерно с час, но, учитывая, что нам оставалось преодолеть еще более ста пятидесяти километров, это ни в коей мере не утешало меня. Мы достигли гористого региона, и дорога здесь слишком петляет, чтобы продвигаться вперед с большой скоростью.