— Да, но Вдовченков мне сказал, что они попробуют взять телецентр, — ответил Роман.

— Да это самоубийство. В столице, кишащей полицией и фенфирийскими военными, у них ничего не выйдет.

— Ты просто не знаешь, на что способны наши спецы, — усмехнулся Ермак. — Особенно «Октава».

— В конце концов, они не всесильны. Надо помочь им.

— Не забывай, что нам нужно вести основную колонну в столицу. Это очень большая ответственность. И раз уж мы взялись за это, то так вот взять и бросить никак нельзя.

— Я думаю, что в сложившейся обстановке идти с беженцами на Титоград нежелательно, — вздохнул Симон.

— Во-первых, при самом лучшем раскладе путь туда займет пять часов, если не больше. К тому времени они, я думаю, сумеют вывести канцлера в эфир, и инициатива полностью окажется в наших руках.

— М-да. Если бы оно все было так просто.

— А что, если тебе попробовать еще раз обыграть этого, как его… Эрвина Валдиса? Это ведь он сейчас власть на планете захватил?

— Ты думаешь, он идиот? Столько событий произошло. Да и после того, как над бывшим убежищем Дерека сбили их патруль… Ты сам пойми… Теперь уже ясно, что они меня с этим Дэвидом спутали. Кстати, что-то его не видно и не слышно. А ведь мы ему ох как нужны.

— Ты опять об этих бомбах?

— Именно. Что-то он не торопится их вернуть.

— Ну, как знать.

Ермак и Ди Рэйв поднялись по трапу в пилотскую кабину и увидели Рональда.

— Чего это с ним? — Роман кивнул на Ловского, сидевшего в кресле и прикрывшего лицо руками.

— Да он все время не в себе. Оставь его, — тихо сказал Симон. — Пойдем к курсантам. У них наверняка найдется что-то поесть.

Они прошли в центральный коридор «Альтаира» и скрылись из вида.

Ловский посмотрел им вслед. Затем снова взглянул на беженцев снаружи. Уже полным ходом шла посадка в различные машины. Рональд встал и спустился на нижнюю палубу — в ангар, где находились два флайера. Немного потоптавшись возле них, Ловский уселся в один и включил питание.

* * *

«Николай Черкасов» продолжал свой медленный спуск. Он уже погрузился в верхний слой серебристых облаков, когда стоявший возле иллюминатора Дворцов воскликнул: