— Какое отношение это имеет к нашему решению? — спросила Боскинья. — Ну хорошо, леса состоят из мертвых свинок. Это интересно для ученых.

— Я говорю, что когда свинки убили Пипо и Либо, они считали, что помогают им перейти в следующую стадию их существования. Они были не звери, а раманы, оказывающие высочайшую честь людям, которые сделали им добро.

— Еще одно моральное превращение, не так ли? — спросил епископ. — Сегодня, когда вы Говорили, вы показывали нам Маркоса Рибейру снова и снова, каждый раз в новом свете. Теперь вы хотите, чтобы мы поверили в благородство свинок. Хорошо, мы верим в это. Но я не пойду против Конгресса, на страдания, которые это принесет, только для того, чтобы наши ученые могли научить свинок делать холодильники.

— Послушайте, — заговорила Новинья.

Все посмотрели на нее ожидающе.

— Вы говорите, что они прочли все наши файлы?

— Да, — подтвердила Боскинья.

— Тогда они знают все, что в них написано. О десколаде.

— Да, — сказала Боскинья.

Новинья сложила руки на коленях.

— Никакой эвакуации не будет.

— Я так не думал, — сказал Эндер. — Поэтому я попросил Элу привести вас.

— Почему эвакуации не будет? — спросила Боскинья.

— Из-за десколады.

— Чепуха, — не согласился епископ. — Твои родители нашли лекарство от нее.

— Они не могли ее лечить, — сказала Новинья, — они только сдерживали ее. Не давали ей активизироваться.

— Это верно, — кивнула Боскинья. — Именно потому нам нужна эта добавка к воде — коладор.

— Каждый человек на Лузитании, кроме, может быть, Глашатая, если он еще не заразился, является носителем десколады.

— Эта добавка недорога, — настаивал епископ. — К тому же они вполне могли бы изолировать нас.

— Никакой изоляции не хватит, — ответила Новинья. — Десколада бесконечно изменчива. Она поражает любой генетический материал. К тому же, добавки можно дать людям, но можно ли дать их каждой травинке? Каждой птице? Каждой рыбе? Каждой частичке планктона в океане?