Свинки неподвижно застыли.

— О чем вы говорите? — спросил епископ.

— Мне нужно встретиться с женами, — сказал Эндер свинкам, — потому что нам нужно заключить договор. Соглашение, правила нашей жизни. Понимаете? Люди не могут жить по вашим законам, а вы не можете жить по нашим, но если мы хотим жить в мире, без ограды, и если я буду готов принести Королеву, чтобы она жила с вами, помогала вам, учила вас, то вам придется дать обещания и держать их. Понимаете?

— Я понимаю, — сказал Хьюмэн. — Но ты не знаешь, о чем ты просишь, когда хочешь встретиться с женами. Жены не такие умные, как братья.

— Они все решают, не так ли?

— Конечно, — согласился Хьюмэн. — Они ведь хранительницы матерей. Но я тебя предупреждаю, что говорить с женами опасно. Особенно для тебя, потому что они так тебя уважают.

— Если барьера не будет, мне нужно будет поговорить с женами. Если это невозможно, то барьер останется, Миро умрет, а нам придется подчиниться постановлению Конгресса о том, что все люди должны покинуть Лузитанию.

Эндер не сказал, что люди могут и погибнуть. Он всегда говорил правду, но не всегда всю правду.

— Я отведу тебя к женам, — сказал Хьюмэн.

Листоед подошел к ним и презрительно провел рукой поперек живота Хьюмэна.

— Они дали тебе правильное имя, — заявил он. — Ты действительно человек, ты не наш.

Он хотел убежать, но Эрроу и Капс удержали его.

— Я отведу тебя, — повторил Хьюмэн. — А теперь убери барьер и спаси Миро.

Эндер повернулся к епископу.

— Не я решаю, — проговорил тот, — а Боскинья.

— Я присягала Межзвездному Конгрессу, — сказала Боскинья, — но сейчас я нарушу эту клятву, чтобы спасти жизни моих людей. Я решила: мы выключаем ограду и выходим из подчинения Конгрессу.

— Если мы сможем проповедовать свинкам, — рассуждал Перегрино.

— Я спрошу об этом, когда встречусь с женами, — сказал Эндер. — Больше ничего обещать я не могу.

— Епископ! — воскликнула Новинья. — Пипо и Либо уже умерли за этим забором!

— Выключите его, — решился епископ. — Я не хочу увидеть, как эта колония исчезнет, тогда как угодная Господу работа даже не начиналась.