От пережитого шока меня охватил жестокий озноб. Судя по лицам Дэвреза и Сабины, и они испытывали нечто подобное. Наш друг, которого мы окрестили Плонгом, несколько переиначив слово «водолаз» (plongeur), заметил наше состояние и, что–то сказав сородичам, предложил следовать за собой.

Миновав заросли ясеня, мы подошли к небольшой хижине, вокруг которой, не страшась людей, шныряли кулики, важно вышагивали утки, неуклюже ковыляли лебеди. Мы с удовольствием уселись на циновки и отведали жареного окуня и свежих яиц, появившихся перед нами словно по мановению волшебной палочки. Еда и короткий отдых восстановила силы, и мы вновь вернулись на берег.

Весь остаток дня мы наблюдали за жизнью нимфеев, которые то исчезали в воде, то вновь, словно пингвины, выпрыгивали на берег. Их способность существовать в двух стихиях приводила меня в изумление, и я все пытался обнаружить какой–то особый орган — нечто, напоминавшее, например, жабры — но отметил лишь несколько увеличенное развитие грудной клетки. Как знатока анатомии, это не могло удовлетворить меня, а если принять во внимание недюжинные силы, проявленные Плонгом во время нашего спасения, то я пребывал в полной растерянности.

Нимфеи не оставляли нас своим вниманием, выказывая удивительную доброжелательность, и тем не менее мы решили на следующий же день отправиться к ожидавшему нас отряду. Дэврез намеревался отдать распоряжение об изменении маршрута — поскольку ценность сделанного нами открытия была значительно выше, чем простая картографическая работа, — и как можно скорее вернуться к озеру.

Но, как всегда, человек предполагает, а бог располагает. Ночью меня разбудил Дэврез, тревожно проговорив:

— У Сабины жар!

При тусклом свете факела я увидел пылавшее лицо девушки с широко открытыми невидящими глазами. Тщательно осмотрев и прослушав ее, я несколько успокоился: у нее оказалась жестокая ангина, вызванная, скорее всего, «купанием» в болоте. Внимательно следивший за выражением моего лица Дэврез тотчас же спросил:

— Что скажете, Робер?

— Постельный режим, теплое питье, и она пойдет на поправку.

— А как долго?..

— Примерно неделю, потому что., вероятно, возможны осложнения.

Дэврез нахмурился и после короткого молчания проговорил:

— Я не могу так долго ждать! Мне необходимо предупредить отряд о новых обстоятельствах… Экспедиция, похоже, затянется еще на несколько месяцев, и люди должны знать об этом. Поэтому я вынужден покинуть вас, Робер. Думаю вернуться дней через пять. А здесь вы прекрасно управитесь и без меня!

Он в волнении вскочил на ноги и с непривычным жаром продолжил: