Поискав в траве, Быков нашёл и упавшую «батарейку» – это поможет избавиться от трупа, хотя и в случае исчезновения Марины Михайловны милиция всё равно станет его искать.

Он присел на корточки возле трупа, перевернул тело женщины на спину и прикрыл веки. Если бы не резаная рана поперёк горла, в проблесках лунного света из-за рваных облаков могло показаться, что Марина Михайловна просто спит.

«Сволочи, – подумал Александр, – сына убили, убили руками матери».

Он разжал зубы трупа и вложил в рот устройство для ликвидации тела, предварительно сжав торцы «батарейки» для активации.

К шуму деревьев ночного леса прибавился ещё какой-то звук, и на лицо Быкова упали капли. Снова начинался дождь.

Александр огляделся, насколько позволяли сумерки и сгущавшиеся облака, почти полностью прикрывшие луну. Чуть в сторонке под кустом стоял портфель типа «дипломат» – очевидно, со снаряжением агента камалов. В него и был встроен подавитель звуков, не позволявший услышать крики из леса.

К счастью, портфель не был закрыт на кодовый замок. Внутри Быков нашёл смену женского белья, несколько прокладок «Либрес», чистую белую футболку, толстую пачку российских денег, обычный земной складной нож, фонарик, связку ключей. Тут же оказались отобранные у Быкова часы и парализатор, замаскированный под авторучку, а также документы-хамелеоны, настроенные сейчас на липового московского журналиста. Часы показывали двенадцать минут третьего часа ночи по местному времени. Но, самое главное, в дипломате лежали тетради, исписанные формулами – наследие покойного Леонида Дробича, которое предстояло сделать достоянием человечества.

«В общем-то, я не сильно покололся, – подумал Быков. – Агент камалов уничтожен, расчёты Дробича найдены. И не такая великая плата – изувеченная рука…»

Рана снова начала болеть, и Александр вынужден был ещё раз использовать анестетик. Он, как мог, перевязал покалеченную руку прокладками «Либрес» и полосками белой футболки, которая пахла духами Марины Михайловны, а сверху натянул на кисть полиэтиленовый пакет, обнаруженный в портфеле. Поверх этой «гидроизоляции» он снова намотал остатки футболки – последней памяти о красивой женщине, с которой лишь несколько часов тому назад был близок, и которой так не повезло.

Дождь усиливался, и Быков подставил лицо под прохладную влагу, сочившуюся с неба, смывая остатки крови. Оглянувшись на труп, он увидел, что в траве осталась кучка сероватого пепла, быстро размываемого каплями дождя.

– Прощай, Марина! – тихо сказал Александр. – Я постараюсь отомстить им и за тебя, и за Лёню.