В руке его напарника блеснул нож, он уже открывал дверь кабины.

Быков не стал требовать продолжения «банкета», а последовательно выстрелили из парализатора в одного – и сразу же во второго. С наслаждением выстрелил, в головы.

Водила сдулся и ткнулся лбом в баранку, коротко вякнувшую в ночной тишине клаксоном, а пассажир «газели» шумно съехал в распахнутую дверь и плюхнулся на размокшую обочину.

Девица пару секунд сидела, ничего не соображая, потом крутанула башкой из стороны в сторону и резко обернулась. Быков впервые увидел её лицо в неверном отблеске фар и слабом мерцании приборной панели – ещё молодое и будто не слишком безобразное, но уже одутловато-испитое, с вульгарно наложенной косметикой. Похоже, была либо пьяна, либо находилась под действием наркотиков.

Девица вытаращила глаза и вдруг заорала истошным голосом:

– Убили! Сволочь, Гендоса и Хачика убил, б….!..

И глупо потянула к Быкову растопыренные пальцы с крашеными длинными ногтями, словно намеревалась вцепиться в лицо.

Александр применил парализатор ещё раз, и девица обмякла на перегородку, свесившись безвольным кулём в салон «газели».

Несколько секунд он сидел, вслушиваясь в стук капель по крыше микроавтобуса и ёрзанье «дворников» по ветровому стеклу.

– Вот уж действительно, – пробормотал он, – ночь приключений, волшебная ночь…

Он вылез из микроавтобуса, и обойдя машину, выключил двигатель и фары, оставив гореть габариты. Чтобы не привлекать внимания к лежащему у машины телу, Быков пинками столкнул незадачливого грабителя и гомосексуалиста в кювет. Отключённые парализатором приходили в себя примерно часа через два, не раньше, но Быков на всякий случай зашвырнул ключи от машины подальше в темноту и со смаком вырвал провода распределителя зажигания и тоже бросил изо всех сил в другую сторону от дороги.

Потом взял в здоровую руку «дипломат» и пошёл дальше.

Среди ночи здесь ездили редко, но ездили. Пролетела пара хороших иномарок, вальяжно прокатился грузовик-фургон «Хлеб», средних размеров фура. Никто не останавливался.

Быков миновал указатель поворота на посёлок «Мичуринское», и топал километра три, прежде чем сзади снова засветили огни автомобиля. Особо не рассчитывая, он посигналил перемотанной рукой, нестерпимая боль в которой, казалось, стала частью его ночного существования.

Видавшая виды «шестёрка» аккуратно сбавила скорость и остановилась почти вровень с Быковым. Водитель приспустил стекло.

– Тысячу рублей до Новосибирска, – пообещал Александр, наклоняясь к амбразуре, образованной верхней рамкой двери и краем опущенного стекла.