Кристиану и Юану казалось, что Гволкхмэй и Тристан непременно обрадуются их возвращению, ведь их так долго не было, и это станет настоящим испытанием для них — разрушать радость страшным известием… Ни Кристиан, ни Юан не знали, смогут ли они вообще рассказать об этом.

Но, оказалось, особого воодушевления их приход не принес. И рассказывать ничего не потребовалось. В этот день Гволкхмэй почему-то принимал не в главном зале, а в одном из малых, где не было, по счастью, никаких гигантских лестниц. Лицо его было поразительно мрачным. Тристан, сидящий за столом, усеянным бумагами, был страшно бледен и явно расстроен.

Кристиан и Юан встали перед ними, не зная, как начать. Гволкхмэй и Тристан тоже молчали.

Наконец, Кристиан подошел к Тристану и положил на стол два золотых свитка.

— Задание выполнено, — сказал он.

Тристан, не глядя на него, молча кивнул.

— Руэдейрхи прислал нам послание — можете себе представить? — вдруг сказал Гволкхмэй — не так громко, как обычно, но и совсем не тихо. — Мы знаем, что произошло. Он известил нас о том, что наш доблестный страж попытался украсть его сокровище, и в наказание навечно заперт во льдах.

— Балиан не хотел этого делать, — сказал Кристиан. — Его обманули.

— Неужели? — Гволкхмэй потихоньку начинал закипать, но было видно, что он почти убит горем, хоть и старательно это скрывает. — И кто же виноват? Жительница Дилана, которую ты изволил привести сюда вопреки законам?

— Если я действительно виноват в произошедшем, — проговорил Кристиан, — то мне не остается ничего иного, кроме как убить себя.

— Прекрати, Кристиан! — резко ответил Тристан. — Никто не считает тебя виноватым.

— Да, — буркнул Гволкхмэй. — Извини. Когда кого-то обвиняешь, становится легче. Можешь тоже меня обвинить, — великодушно разрешил он.

— Я не стану, — ответил Кристиан. — Скажите… — он боялся спрашивать, так как вдруг понял, каким будет ответ, но отступить уже не мог. — Скажите, есть ли способ спасти Балиана?

Гволкхмэй и Тристан молчали, глядя в разные стороны.

— Ну же! — выкрикнул Юан. На его глаза снова навернулись слезы, но он всеми силами их сдерживал. — Скажите! Он же не умер, вы не понимаете! Там просто лед… Его можно разбить…

— Это не поможет, — сказал Гволкхмэй. — Это проклятие.

— Да, — сказал Кристиан. — Значит, его можно снять.

— Нельзя! — заорал Гволкхмэй. — Нельзя, слышите?! Забудьте об этом! Вам придется с этим смириться!

— Нет, — ответил Кристиан со спокойствием, но каким-то болезненным.

— Нет, я уверен, способ есть, ведь это только…