— Предположим, мы бросим жребий, и кто-то из нас выпьет, а один или двое — нет. Можем ли мы делать так до тех пор, пока не окажемся за горами?

— Я бы не хотел пробовать этот вариант, пока у нас есть другие шансы. Трудно сказать, как долго действует наркотик. Я даже не уверен, долго ли я смогу в таких условиях распознавать галлюцинации, — обескураживающе ответил Тау.

Если кто-нибудь из них спал этой ночью, то только урывками. Чувство опасности, как и прошлой ночью, охватило их и не давало спать. Неопределенный усиливающийся страх крепко оседлал их. И раньше в джунглях все время слышны были звуки крики невидимых птиц и зверей, иногда шум падающего дерева, но то, что вскоре после восхода солнца заставило их очнуться от ночных кошмаров, не было ни криком птицы, ни шумом падающего дерева. Трубный рев и треск ломаемой растительности возвещали о реальной опасности. Взгляд Азаки с тревогой обратился на север, хотя там ничего не было видно, кроме нетронутой стены джунглей.

— Грасы! Бегущие грасы! — вскричал Нумани, присоединяясь к своему начальнику.

Джелико поднялся на ноги с такой стремительностью и с таким выражением лица, что Дэйн, сразу понял, насколько серьезно их положение. Капитан повернулся к своим людям с коротким приказом:

— Поднимайтесь! Мы должны, обратно подняться на склон. Быстрее на гору! — крикнул он главному лесничему.

Азаки все еще прислушивался и, казалось, не только ушами, но и всем телом. Три оленеподобных животных, за которыми они раньше охотились ради еды, выскочили из джунглей и промчались мимо людей, как будто последние стали невидимками. Следом за ними появился лев, и его черно-белое тело четко обозначилось в утреннем свете. Он зарычал, показав клыки, и исчез одним огромным прыжком. Пробежали еще оленеподобные животные, сопровождаемые какими-то небольшими существами, промелькнувшими слишком быстро для их точного определения. Следом за ними двигалась ярость безрассудочного разрушения, сопровождающая прохождение через джунгли самых крупных млекопитающих на Хатке.

Они начали подниматься по склону, когда Нумани предостерегающе вскрикнул. Белый самец граса, с трудом различимый в утреннем свете, направился к ним. У Дэйна осталось мимолетное впечатление изогнутых бивней, влажно-красного открытого рта, достаточно широкого, чтобы проглотить целую голову, лохматых ног, двигающихся с невероятной скоростью. Азаки выстрелил в приближающегося граса из игольчатого ружья. Смертельно раненное животное зарычало, но продолжало двигаться к ним, пока не упало замертво не более чем в двух ярдах от главного лесничего.