— Ну, сэр, Бабушка всегда права… но я этого не сознавал.

— Мужчина не реализуется полностью, если у него нет жены. Но я думаю, что ты еще недостаточно взрослый. Смейся со всеми девушками и ни об одной не плачь, — и помни наши обычаи.

Крауза подумал, что поручение Бэзлима дает ему право просить помощи у Гегемонии, чтобы выяснить, откуда этот мальчик. Было бы неловко, если бы Торби женился до этого. Мальчик уже заметно подрос за эти месяцы. К раздражению Краузы добавлялось еще чувство беспокойства, что решение искать предков Торби (или снабдить его поддельными предками) вступало в противоречие с его нерушимыми обязательствами по отношению к Бэзлиму. И тут ему в голову пришла блестящая идея.

— Знаешь что, сынок? Ведь ты можешь выбрать девушку не с корабля. В конце концов, многие в твоей половине — затворницы, а выбрать жену — серьезное дело. Она может повысить твои ставки — или разорить тебя. Так что, почему бы не отнестись к этому проще? На Большом Слете ты увидишь сотню подходящих девушек. Если найдется такая, которая тебе понравится и которой понравишься ты, мы обсудим это с твоей Бабушкой, и если она одобрит, мы договоримся, на кого ее обменять. Жадничать не станем. Как тебе эта идея?

Женитьба, таким образом, откладывалась на достаточно долгий срок.

— Пожалуй, хорошо, отец.

— Я сказал достаточно.

Крауза с удовлетворением подумал, что, пока Торби познакомится с этой «сотней девушек», он проверит архивы, — а пока он этого не сделает, нет необходимости выполнять то, что он обещал Бэзлиму. Мальчишка, возможно, родился среди Народа, — в самом деле, его несомненные достоинства делают почти немыслимым, чтобы его предками были фраки. Если так, пожелания Бэзлима будут выполнены даже в большей степени, чем тот просил в послании. А пока — можно их забыть!

Они подошли к границе лозианской территории. Глядя на блестящие лозианские корабли, Торби беспокойно подумал, что он пытался сжечь один из этих чудесных кораблей в космосе. Потом он напомнил себе слова отца о том, что беспокоиться по поводу цели, поставленной перед ним, — вовсе не дело оператора.

Когда они вошли в полосу лозианского уличного движения, у него не осталось времени для размышлений. Лозианцы не пользуются пассажирскими автомобилями, не любят они и ничего помпезного, вроде паланкинов. Обычно они стремительно ходят пешком, с такой скоростью, с какой человек может бежать; если же торопятся, то надевают на себя нечто, напоминающее реактивный двигатель. Четыре, а иногда и все шесть конечностей просовываются в рукава с чем-то вроде коньков на концах. Корпус облегает тело, в нем есть выступ, где образуется энергия (Торби и представить себе не мог, что это за вид энергии). Облаченный в такой клоунский костюм, каждый становится управляемой ракетой, резко ускоряющейся, извергающей искры, наполняющей воздух разрывающими барабанные перепонки звуками, делающей повороты с полным пренебрежением к законам трения, инерции и тяготения, тормозящей в самую последнюю секунду.