– Я вовсе не это имел в виду, – сказал Алекс репортерам.

Подключились, разумеется, и ученые. Алекс вновь стал «грабителем могил», только на этот раз он подвергал опасности глупцов, готовых клюнуть на приманку. Широко известен стал пилот-одиночка, который отправлялся к Вильянуэве вместе со своим шурином. «Что в этом сложного?» – ответил он на вопрос репортера.

Я заверяла Алекса, что желающих вряд ли окажется много.

– Люди не настолько глупы, – сказала я.

Алекс ответил не сразу.

– Жаль, что я слишком много нагородил не подумав. Но что сделано, то сделано. Переживу как-нибудь.

Я знала, что случится. Мы оба это знали. Я изо всех сил пыталась снять с нас ответственность, но тщетно. Еще до того, как Алекс пошел к Миа, я беспокоилась, что он может увлечься и сказать лишнего. Может быть, мне следовало не пускать его, хотя я уверена, что это было бы бесполезно – он все равно бы пошел. Но по крайней мере, моя совесть была бы чиста.

По правде говоря, я не знала, почему ничего не сказала Алексу, и не знаю до сих пор. Возможно, мне хотелось поддержать его в трудную минуту или я считала, что он поступит благоразумно. Так или иначе, я до сих пор жалею, что промолчала.

Примерно тогда же в новостях сообщили о первых потерях на Вильянуэве. Два человека высадились в одном из городов, и больше о них никто не слышал. Их челнок стоял на берегу реки; его разбирала на части небольшая армия машин, которые разрезали корпус и куда-то уносили куски. Потом обнаженный остов постепенно исчез, и примерно через неделю от челнока не осталось и следа.

Все обвиняли Алекса – или почти все. Даже его сторонникам каким-то образом удалось разбередить рану. Харли Эванс, представленный как его близкий знакомый, заявил, что если молодым хочется рисковать жизнью, пусть это будет ради благой цели, а не просто ради денег. Я знала, что он имеет в виду, но вышло вовсе не то, что предполагалось.

Кажется, за все то время, что я знала Алекса, я не видела его таким подавленным. Я избегала этой темы в разговорах, но она постоянно поднималась в прессе, и я видела, насколько болезненно Алекс это воспринимает. К нам то и дело заглядывала Одри, и он строил при ней хорошую мину, но она тоже понимала, каково ему, – может быть, даже лучше меня.

– Жаль, что вы в это ввязались, – сказала она мне, когда мы были одни. – Зачем? Если честно, мне кажется, что вам с Алексом стоит оставить это занятие.

Я рассказала ей о траекториях черных дыр.

– А при чем тут искины? Ты могла остановить его, Чейз. Почему ты этого не сделала?

– Ты же знаешь Алекса, Одри. Он не стал бы меня слушать. В любом случае я, возможно, согласна с ним.