— Да, прямо сейчас.

— Ну что ж, вы командуете. Дьявольщина, — с сожалением добавила Элли, — а я уже настроилась получить эти сто тысяч.

Синкопы их шагов гулко отдались в прихожей, потом затихли за закрывшейся дверью. Гул мотора замер вдали. Темнота и тишина, нарушаемая слабым шумом его собственного дыхания.

Майлза опять поволокли — через заднюю дверь, потом по узенькому проходу между домами. Запихнули на заднее сиденье машины, стоявшей в переулке, усадив между двумя мужчинами, как куклу. Третий похититель сел за руль. Мысли Майлза кружились на грани беспамятства. Чертовы сканеры… Технология окраинного мира пятилетней давности — лет на десять позади земной. Придется потуже затянуть пояса и поменять дендарийскую сканерную систему по всему флоту, прямо сейчас… Если только он выпутается из этой заварухи. Сканеры — черта с два! Виноваты не сканеры. Разве на мифического единорога не охотятся с зеркалами, чтобы очаровать тщеславного зверя, пока подбираются убийцы?..

Они ехали какими-то странными, кривыми улочками. Либо эта дорога рассчитана на то, чтобы он ничего не запомнил, либо они следуют кратчайшим путем, известным только местным жителями. Примерно через четверть часа машина нырнула в подземный гараж и с шипением остановилась. Гараж был крошечным, рассчитанным на одну-две машины.

Майлза протащили к лифту. Они поднялись на один этаж и оказались в коротком коридоре. Один из громил стащил с него сапоги и ремень со сканер-щитом. Действие парализатора заканчивалось. Ноги у Майлза были ватными, ступни покалывало, но по крайней мере он уже держался на них. Руки ему развязали, и он попытался растереть затекшие запястья. Потом изо рта извлекли кляп, и Майлз немедленно издал какой-то странный звук, больше похожий на хрип.

Еще через секунду перед ним отперли дверь и впихнули его в комнату без окон. Послышался щелчок замка — наверное, так захлопывается капкан. Майлз едва не рухнул, но сумел удержаться на ногах, пошатываясь и тяжело дыша.

Световая панель на потолке освещала узкую комнату, в которой не было ничего, кроме двух скамеек вдоль стен. Слева находился закуток туалета — без окон, со снятой с петель дверью.

На одной из скамеек лицом к стене лежал мужчина в зеленых брюках и кремовой рубашке. На ногах у него были носки. Мужчина как-то замедленно повернулся и сел. Одну руку он автоматически вскинул вверх, прикрывая от яркого света красные, слезящиеся глаза. Другая уперлась в скамейку, не давая ему упасть. Взлохмаченные темные волосы, четырехдневная щетина. Ворот рубашки расстегнут, и в нем белеет шея, такая беззащитная сейчас, когда ее не стискивает панцирь высокой, наглухо застегнутой стойки барраярского мундира. Лицо мужчины, изборожденное морщинами, было Майлзу знакомо.