— Нет.

— О!

Майлз подавил тошнотворную ассоциацию. Постоянное освещение было цетагандийской тюремной практикой и способствовало временной дезориентации заключенных. Адмирал Нейсмит уже имел возможность с ней познакомиться.

— Я видел его всего несколько секунд, — продолжил Майлз, — когда они нас поменяли. — Его пальцы машинально потянулись к месту исчезнувшего кинжала, потом начали растирать шею. — Я… действительно так выгляжу?

— Я думал, что это вы, до самого конца. Он сказал, что практиковался на мне. Проверял себя.

— И как прошла проверка?

— Он был здесь четыре или пять часов, и я ничего не заподозрил.

Майлз поморщился:

— Плохо дело. Хуже некуда.

— Я тоже так думаю.

— Ясно. — Комнату наполнила липкая тишина. — Ну что ж, ведь вы историк. Как отличить подделку от оригинала?

Галени покачал головой и тут же поднес руку к виску, словно пожалев об этом движении: видимо, его мучила мигрень. Майлз тоже страдал ею.

— Не знаю. Я уже ничего не понимаю. — Галени задумчиво добавил: — Он отдал честь.

Уголок рта Майлза искривился в сухой усмешке.

— Конечно, существую один я, а весь этот кошмар — уловка, чтобы свести вас с ума…

— Прекратите! — крикнул Галени. Тем не менее его лицо на мгновение осветилось ответной мертвенной улыбкой.

Майлз взглянул на световую панель:

— Ну, кто бы ни был я, вы, вы-то, наверное, знаете, кто они. Надеюсь, не цетагандийцы? Это было бы не слишком весело, особенно при наличии моего… дубликата. Видимо, это какой-нибудь хирургический конструкт.

«Только не клон — пожалуйста, пусть он не будет моим клоном…»

— Он сказал, что он ваш клон, — тут же ответил Галени. — Хотя половина из того, что он мне наговорил, — ложь, кем бы он ни был.