— И более вас ничто не связывает? Вы слышали, адмирал Хессман? Интересно, как себя чувствует человек, которого закалывают с таким изумительным изяществом? Могу поспорить, он даже не замечает, как в его спину входит лезвие ножа. Так и не почувствует, пока не придет его конец!

Хессман вскочил и рявкнул:

— Ну уж нет! Ты все это затеял, Фордроза. И если мне суждено очутиться в могиле — будь уверен, что я и тебя туда утащу! — Адмирал повернулся к собравшимся и с запинкой произнес: — Все началось с того, что он подошел ко мне на зимней ярмарке и предложил передать ему самые свежие сведения из Разведуправления службы безопасности, касающиеся сына Форкосигана…

— Заткнись! — отчаянно заорал Фордроза. Он явно не ожидал, что из столпа законности на глазах у всех превратится во вдохновителя заговора.

Его дрожащая рука скользнула под мантию и вынырнула оттуда с небольшим игольником. Но, уже направив игольник на Хессмана, граф Фордроза замер в нерешительности, глядя на свое оружие, словно на нечаянно пойманного скорпиона.

— Так кто же все-таки нарушает регламент? — усмехнулся Майлз. Барраярские аристократы были воспитаны в военном духе, и предсказать их реакцию не составляло труда. Внести оружие в палату Совета, а тем более достать его в присутствии императора! Человек тридцать сразу вскочили со своих мест.

«Только на Барраяре, пригрозив заряженным оружием, ты рискуешь потерять поддержку, а не обрести ее», — подумал Майлз. Группа титулованных особ тут же заслонила трон императора, а заодно и свидетельскую скамью от Фордрозы. И тогда заговорщик резко обернулся и стал наводить игольник на своего главного врага и разоблачителя — юного калеку. Майлз стоял неподвижно, словно загипнотизированный крохотной черной точкой дула…

Через секунду Фордроза был погребен под кучей все еще дюжих тел в развевающихся красных мантиях. Айвену выпала честь нанести первый удар, и он с силой лягнул предателя в колено.

Майлз стоял перед императором. В зале воцарилась гробовая тишина, горе-обвинители были взяты под стражу и отправлены в камеры. Теперь настал черед настоящего разбирательства.

Грегор тяжело вздохнул и нервным жестом подозвал к себе лорда-церемониймейстера. Несколько минут они тихо совещались, затем церемониймейстер объявил:

— Император объявляет перерыв на один час для изучения новых обстоятельств дела. В качестве аудиторов[2] приглашаются граф Форволк и граф Форхалас.

Они цепочкой проследовали в совещательную комнату: первый — Грегор, за ним — граф Форкосиган, Майлз с Айвеном и оба аудитора, выбранные по не совсем понятной Майлзу логике. Генри Форволк — это еще куда ни шло: он был одним из немногих ровесников императора и к тому же его личным другом. В Совете графов он стал ядром, вокруг которого начинало формироваться новое поколение особ, приближенных к трону. Но граф Форхалас…