– Не многовато ли будет Ангелов? – с улыбкой спросил Стив.

– Нет. Не много. Останется только одна, – мать Ари замолчала, глядя в глаза Стива. Она, видимо, решала: стоит ли ему сообщать то, что известно только ей одной. Но всё же решилась: – Будет только один Ангел, – замысловато продолжила она тему. – Хотя не погибнет ни один.

– Как тебя понимать?

– Когда всё случится, ты поймёшь. Только Лии ни о чём не говори, – она встала, недобро усмехнулась. – О, мир! Тебя ждут великие потрясения, – немного с пафосом проворчала она и отвернулась.

Стив ждал. Честно говоря, от свалившихся на его голову известий его трясло. Нормул какое-то время постояла молча, не поворачиваясь, а затем, словно вспомнив о его существовании, повернулась, удивлённо разглядывая его добродушное лицо.

– Чего расселся? Целоваться не будем, – рассерженным тоном обратилась она к нему. – Прощаться пока тоже. Ещё увидимся.

Стив поднялся на ноги:

– И что мне делать? – спросил он. – Попрыгать? Как мне вернуться? – он огляделся, надеясь увидеть выход.

– Подойди ближе, – мать Ари вытянула руку с выдвинутым вперёд указательным пальцем. – Будет больно, – предупредила она. И, резко толкнув его в грудь, заключила: – До встречи.

Яркая вспышка ослепила Стива. Боль пронзила тело. Он выгнул спину, задохнулся, со стоном наполняя воздухом лёгкие, и издал протяжный крик, пытаясь вырваться из липких объятий небытия. Забился в конвульсиях, закрыв полные ужаса глаза. Но внезапно всё прошло.

– Оклемался, сукин сын? – услышал он над ухом восторженный возглас Мэг. – Эй, братва, наш покойничек ожил!

Глава 32

Глава 32

Облака стремительно проносились над его головой.

Тяжёлые, тёмные до черноты. Низкие облака проносились так стремительно, что казалось, будто летишь над планетой, только раскинь в сторону руки. Паришь над бесконечными джунглями, как птица парит в восходящих потоках воздуха.

Если долго на них смотреть, то начинает кружиться голова, а сердце бьётся так стремительно, что готово выскочить из груди, из которой невольно рвётся наружу крик, бросающий вызов буйству стихии. А на глаза наворачиваются слёзы – от ощущения свободы, от мысли, что ты неподвластен законам природы, ограничивающим и сковывающим наши заветные мечты.

Стив судорожно дышал. Воздух ещё с трудом заполнял отёкшие лёгкие, а каждая клеточка тела болела так, что впору было завыть. Но Стив сдерживал себя. Не пристало мастер-сержанту при своих подчинённых выказывать человеческую слабость. Можно, но только лишь радость – от их чумазых рож, от их виноватых взглядов, от скупых слов, мало означающих приветствие, а скорее ворчание, что он так долго морочил им голову со своей разыгранной смертью.