— Хуже нет быть экспертом…

Который день Юлий не ночевал дома. Звонил Валерии по закрытому каналу, два раза в сутки: утром и вечером. Докладывался: жив-здоров, кормят по расписанию. Очень занят, люблю-целую. Люблю-целую, отвечала Валерия. В голосе жены звучала заботливость без признаков тревоги. Юлий не знал, что наговорили Валерии спецы-психологи госпожи Зеро, но супруга восприняла длительную «командировку» мужа спокойно.

Настолько спокойно, что впору обидеться.

Звонки жене делили время на «до» и «после». После вечерней связи Юлий ложился спать. После утренней — работал. Если, конечно это можно было назвать работой. Ежедневные данные по рабам, принадлежащим экипажу «Дикаря». Рабы тех, кто предположительно мертв. Рабы тех, кто предположительно жив. Нормативы. Отклонения. Состояние ресурса. Спонтанные освобождения. Вторичное клеймение. Жидкий стул. Грибок на ногах. Раннее облысение. Проклятье! — информация множилась, ветвилась, превращалась в дремучий лес. Юлий проламывался в чащу, строил гипотезы, разрушал их до основания, возводя на обломках новые. Если бы он мог, равнодушие к рабам давно превратилось бы в лютую ненависть. К счастью, этого он не мог. Ненависть оставалась на долю тех, кто далеко-далеко, за краем Ойкумены, играл в страшные игры с его сыном.

Злой, как собака, Юлий шел обедать.

Ужинать.

Звонок Валерии — и на боковую.

Юлий завидовал брату. Дико, бешено, до звонкой боли в висках. Гай был там. Гай делал, а не ждал, сидя пауком в паутине. Зависть не распространялась на способность брата выходить в большое тело. Гай мог быть там и без колланта — легатом галеры, входящей в состав спасательной эскадры. Про эскадру Юлию никто ничего не сказал, но не идиот же он, в конце концов! В финале совещания, на котором ему и госпоже Зеро — верней, госпоже Зеро и ему — удалось отговорить ястребов из разведки от идеи уничтожения целой планеты, Юлия вежливо попросили покинуть зал. Он ушел без возражений, втайне усмехаясь. Зачем скороспелому эксперту по энергетике слышать список кораблей, уходящих в секретный рейд?

Меньше знаешь, крепче спишь.

Снилась пустыня. Песок, красный от закатного солнца. Марк стоял рядом, любовался закатом. Как жизнь, спрашивал Юлий. Марк пожимал плечами. А потом уходил — в солнце. Юлий кричал, звал, умолял прекратить. Марк не спорил — возвращался, вставал слева от отца. И все начиналось заново: как жизнь, плечи поднимаются и опускаются, первый шаг, второй, дорога в солнце, просьба вернуться… Утром Юлий удивлялся, почему не просыпается среди ночи. Карусель однообразного, а главное, бессмысленного сна изматывала хуже дневной нервотрепки.