Удар пришелся в воздух, и Маан потерял равновесие, когда его тяжелая лапа не встретила препятствия в той точке, где его ожидала. Но теперь там было пусто. Его тело было быстро, но момент инерции был слишком силен чтобы он сразу обрел контроль за ним. На какую-то секунду он оказался беззащитен. Маан понял, что сейчас придет боль и попытался приготовиться к ней.

Но он не думал, что боли может оказаться так много.

Ему показалось, что его тело обратилось стеклянным сосудом с толстыми, но хрупкими стенками. И боль стеганула вдоль туловища, разбивая его в мелкие осколки, проникая внутрь, вспарывая мягкие рыхлые внутренности. Боль была самостоятельным существом, крошечным хищником с ядовитыми зубами, она нашла уязвимое место в его большом теле и вгрызлась в него с одержимостью садиста. От ее прикосновения тело замирало, парализованное и беспомощное.

И Маан крошечным осколком рассудка, который не принимал участия в схватке, понимал, что не должен останавливаться, делаться мишенью, потому что секундное промедление означало смерть. И эта смерть уже шипела в воздухе, выбросив свое тонкое обжигающее щупальце.

Он крутанулся вслепую, пытаясь дотянуться до противника своими сильными лапами, и тотчас получил еще два болезненных удара, в бок и спину. Он сражался не с одним Гнильцом, а с целым выводком беспощадных жалящих змей, гибких и изворотливых, способных сворачиваться жгутами и выбрасывать свое тело вперед с непостижимой скоростью, рассекая саму плоть воздуха.

Ему нужна передышка. Его большое тело тратит слишком много сил, запас которых и так истощен. Его старые раны стонали, а новые истекали густой кровью, от которой уже стал липким камень под ним. Боль пировала в его внутренностях, замедляя движения и усыпляя бдительность. Это было целое пиршество боли, на котором она вкушала от всех представленных яств, и она собиралась получить каждый кусок.

Но он не мог позволить себе остановиться. Передышка обратится смертью. Его противник невероятно верток и стремителен, он движется почти невесомо и, кажется, едва ли не парит в воздухе, уводя гибкое тело от удара и легко контратакуя своими грозными хлыстами. Он силен и его хватит надолго. Он невероятно скользок, как поток ветра, который пытаешься ухватить руками. Если бой затянется, все козыри будут на его стороне. Он просто вымотает Маана бесконечными атаками, обездвижит десятками мелких и глубоких ран. Их силы были слишком неравны. Маан мог победить только в скоротечном бою, одним решительным натиском, потому что для второй попытки уже не останется сил. Он понимал это, и это понимало его тело, но оно уже шаталось, точно пьяное, оно не было готово к подобному столкновению.