— Ты всегда был излишне самонадеян, даже когда я взял тебя совсем мальцом, — Мунн вздохнул, — Хотя, не буду спорить, ты порядком усложнил мне задачу. Искать тебя в человеческом обличье будет куда сложнее. Ты ведь тертый парень, мой Маан, ты отлично знаешь методы и Контроля и жандармерии, ты, конечно, сможешь затеряться в каких-нибудь трущобах, или среди тех же деклассированных…

— Я был вашим учеником, господин Мунн.

— Спасибо за комплимент, — Мунн и в самом деле был доволен. Его голос не был похож на голос человека, проигравшего партию. Впрочем, Маан никогда не слышал Мунна расстроенным. Тот никогда не проигрывал прежде. — Но, как ты понимаешь, наше… кхм… дело вовсе не закончено.

— Я чист, — сказал Маан и сам удивился тому, как это прозвучало, — Я больше не Гнилец. Я даже не инспектор Контроля. Я человек, на сто проклятых процентов. Какой вам толк с меня теперь?

— Зачем притворяться теперь, Маан? — кажется, Мунн скривился. В его голосе звучала легкая укоризна, как у благодушного старика, расстроенного мелкой шалостью любимого внука, — Ты же сам понимаешь, что твоя ценность увеличилась многократно. Ты — единственная «пятерка» на всю планету. Может быть, единственная пятая стадия за миллионы лет. Ты думал об этом?

— Я человек.

— Вовсе нет. Если Гниль покопалась в тебе, она не могла не оставить следов. Да, вполне вероятно, что внешне ты чист. Может быть, даже самый изощренный тест не выявит следов Гнили в твоей крови. Но это не та гостья, которая уходит молча, уж тебе бы следовало это знать. Что-то осталось в тебе. Может, глубоко. Может, где-нибудь в костном мозге или гипоталамусе. Но осталось. И ты отдашь это мне, парень.

— Неуловимый секрет Гнили? Который расскажет вам об ее сущности? — Маан не смог сдержать улыбки, такая страсть прорезалась в голосе Мунна в этот момент.

— Может, и секрет. А может, мы и вовсе ничего не найдем. Я уже говорил тебе, работая с Гнилью, я прежде всего научился ничему не удивляться. Я знаю лишь одно — мы не можем упустить такой шанс. Мы не можем упустить тебя, Маан. Ты нужен не просто мне или Контролю, ты нужен этой планете и миллионам ее жителей. Весь, с потрохами. Твое тело, твои внутренности, твои мысли — весь ты. Целиком. Ты слишком вкусный кусок чтобы я мог позволить себе упустить тебя.

— Я ожидал этого, Мунн. Как вы понимаете, у меня другие планы. И ваша лаборатория не является их частью.

— А мне и не требуется твое согласие. Когда речь идет о судьбе всей планеты, добрая воля представляет собой лишь условность.

— Понимаю. Но вы сами сказали, что теперь затеряться мне будет не очень сложно. Из последней ловушки я выскользнул, а в новую уже не попаду.