— Подожди, Иришка, я ничего не понимаю, откуда здесь Владимир Борисович взялся?

— Мама связалась с ним сразу, как только получила моё сообщение. Я ей в двух словах… в общем, попросила помочь. И она обратилась к твоему отцу.

— Что?.. — слабым голосом проговорил Волков. — Отцу?

— Пойдём, Сашенька, — потащила мужа за руку умненькая жена. — Мы им только мешаем.

Волков, пошатнувшийся под водопадом новостей, машинально поднял взгляд и тут же опустил снова. Оказалось — празднование маргошкиного совершеннолетия в самом разгаре. Пальцы её снова перебирают струны, глаза туманны; Морган, мгновенно занявший освобождённое Ирочкой кресло, пленён и гитарными чарами доведен до полного остолбенения. «Да, мы им не очень сейчас нужны», — подумал Волков, дал себя увести, решился на одну только вольность — спросил полушёпотом:

— Ну, ты — я понимаю. Но Маргошка откуда здесь взялась?

— Ритка? — переспросила Ирочка, войдя в лифт. — Ритка имеет право быть, где захочет. Особенно в день рождения.

«Маргошка, которая гуляет сама по себе», — прошла задним планом у Волкова мысль, он тряхнул головой, чтобы всё лишнее оттуда вытрясти — слишком много накопилось вопросов, кроме того: «Иришка так и не рассказала, что дядя Воло… что отец посоветовал Джоан».

— И что дядя Воло… президент написал твоей маме?

— Я всё тебе расскажу. Только по порядку.

Волков был усажен за капитанский свой пульт. Покорился безропотно, попробовал возразить: «Но я хотел кофе!»

— Обойдёшься пока, — ответила неумолимая Ирочка, и, чтобы исключить попытку к бегству, уселась капитану на колени.

— Вот слушай. После того, как закрылись за мной двери лифта…

Глава тринадцатая

Глава тринадцатая

После того, как съехавшиеся половинки лифтовой двери скрыли от Ирины Волковой глаза мужа, в которых отчаяние, решение созрело окончательно. «Нельзя его оставлять, — убеждала себя она, выбрав вместо кессона верхний трюм, и поспешно отправила кабину туда. — Но я же вижу, он всё решил. Сам всё, как всегда, решил. Разубедить его… Хорошо, что двери шахты в рубке непрозрачные. Теперь Сашечка не знает, где я на самом деле. Спорить с ним не придётся. Посижу пока в шарике, выжду, пока стартует «Улисс». Только бы Сашка не решил проверить. Вот поднимется он по лестнице (Ирочка поднялась) откроет люк (дождалась, пока дверь скользнёт в сторону) заглянет сюда, а тут…»

— Но Ритонька, девочка моя, ведь он же не должен…

Ирочка замерла в прихожей у лестницы: «Это Арина. Её голос. С кем это она? Слышно плохо. Ритонька — это кто?» — помедлив, Волкова стала спускаться на цыпочках, стараясь не шуметь. Всхлипы слышно. Арина плакать не умеет, это точно. И подвывает кто-то, как будто…