Саша огляделся в поисках веток, которые просили помочь разбросать, но просьбу понял, только когда сам его провожатый схватился за древесные лапы, скрывающие вход в какое-то строение. Даже не строение, а руины, с торчащими ржавыми прутьями, с остатками ворот на изъеденных коррозией рыжих петлях, кирпичное, дождями размытое до такой степени, что остатки дороги, ведущей от развалин вниз, приобрели терракотовый цвет.

— Медведь! — с гордостью проговорил Матвей, держа в левой руке крупную ветвь, а правой делая широкий хозяйский жест. — Ничем не хуже волкодавского! Да он и был раньше волкодавским, мне достался по случаю.

На Волкова уставились широкие блестящие фонари, ощерились зубы прямоугольной решётки. Блеснул стеклом выпуклый лоб кабины, но лишь увидев ребристый край дутого грязного колеса, капитан сообразил, что перед ним за зверь.

— Автомобиль! — выдохнул он слово, знакомое по старым книгам.

Глава четвёртая

Глава четвёртая

Матвей повёл себя странно, услышав, как назвали его собственность: зашипел, потянулся растопыренной пятернёй, будто хотел зажать спутнику рот, лицо его мгновенно побелело, из глаз глянул ужас.

— Т-ч-т-с-в-с-м-с-п-т-л? — выдавил он, едва шевеля губами. Волков скорее догадался, чем понял — сказано было: «Ты что, совсем спятил?»

— А что такое? Я не так сказал? По-моему, такие штуки раньше назывались автомобилями. Я читал.

Перепуганный сатир дотянулся-таки трясущейся ладонью и зажал Сашин рот, и это решило дело, поскольку окончательно вывело из равновесия вспыльчивого капитана. Толкнув Матвея так, что тот споткнулся и сел, Волков заорал на него:

— Я читал, что эти рыдваны работали на нефтепродуктах! Автомобили! Автобусы! Танки, черти б их взяли! Что тебе из них больше нравится?! Я не так произношу?! Как надо?! Ав-то-мо-биль! Так правильно?! Что ты вылупился?!

Матвей дёргался, закрывался рукой и вид имел такой жалкий, что Сашин гнев как-то незаметно пошёл на убыль. Горло саднило от крика, Волков покашлял, сунул руки в карманы и смущённо поговорил:

— Что смотришь? Нечего было рот мне затыкать.

— Нечего? — зашептал Матвей, оглядываясь с опаской. — Да ты же на костёр наболтал, идиот. Тебя, если услышит кто, не просто сожгут, наизнанку сначала вывернут. За одно только то, что читал. Ремни из тебя резать будут, пока не дознаются, кто тебя читать научил, что ты уже прочёл, да кому рассказать успел. И меня с тобой заодно тоже… Разрази тебя Пярхунас, навязался на мою задницу.

Он не прикидывался, явно было видно — боится до смерти. Казалось бы, совершенно безобидные слова, но «читать» и «читал» сатир не сказал, а выплюнул и кривился при этом, как будто наелся горького. Не хотелось оставаться без провожатого, нужно было срочно выдумать что-нибудь, и Саша проговорил шёпотом: