Волков шёл за нагим болтуном, поглядывая по сторонам. Вели его почему-то к морю, но не обратно к Ароновой пристани, а восточнее, и виднелось уже внизу, за строем веретённых худосочных деревьев белое здание с колоннами, напоминавшее издали забытую на берегу детскую игрушку.

— Не иноки, точно. И тогда я стал прикидывать: кто же? Понесло меня с перепугу, всех богов перебрал: Диониса помянул, потом Адониса, потом до меня дошло — канун же солнцеворота! Точно, думаю, они меня сейчас, как Адониса. Неужели два дня проспал? Слышь, друг, число сегодня какое?

— Девятнадцатое июня, — машинально ответил Саша, рассматривая на ходу дерево с огромными белыми цветами. Вот, оказывается, что пахнет так сильно и сладко! Но полюбоваться не вышло, узнать, как называется невиданное растение — тоже, провожатый тащил за собой и тарахтел бесперечь, не давая сосредоточиться и включить консоль:

— Вот! Видишь, значит, никакие они не… Кто же тогда? Совсем я было башку от страха потерял, когда они меня ремнями пристегнули, но тут заметил их зенки. Ты видел? Так, думаю, здравствуйте. Раз это белоглазые, значит можно попробовать откупиться. Но нет. Даже слушать меня не стали, не то что торговаться. Что ж такое? — думаю, — так и порежут меня? А тут ты. Я чуть со смеху не помер, когда ты им: я, мол, сын Дианы, мне, значит, и почести. Благородный поступок, хвалю. Слушай, я только сейчас понял! Они ведь меня отпустили аккурат после того, как ты им представился! Ты дурак? Или… погоди, погоди! Дурак или не дурак, а они точно здесь ждали сына какой-то Дианы. Или это такой обряд в честь Луны? Почему тогда я не знаю?

— Да нет, — решился перебить Александр. — Никакого обряда, просто я сын Дианы Ксаверьевны.

— Княгини Дианы? Тогда ты дважды дурак. Чем врать напропалую, хотя бы узнал сначала. У Дианы дочь, а не сын. Тебя сложно принять за девочку, — авторитетно заявил нагой Сашин собеседник, которого в тот момент тоже сложно было спутать с девочкой; больше всего он напоминал сатира, особенно когда стал заглядывать в крытую галерею белого дома, прячась за одной из колонн. Удостоверившись, что засады нет, махнул Волкову рукой и повёл за собой сквозь колонный строй к берегу, где лестница в воду и хаос из циклопических глыб.

— Цела моя одёжка! — обрадовался он, подхватил штаны и запрыгал на верхней площадке лестницы, пытаясь сунуть ногу в чёрную, стёганную квадратами штанину. Рассуждать вслух не перестал, похоже, молчать вообще не умел:

— Арон, старая свинья, напоил меня вчера так, что я даже не помню, как сюда попал. Проснулся меж двух колонн на полу. Башка трещит, шея ворочаться не хочет и солнце прямо в глаза. Ну, думаю, надо бы совершить омовение. Слез в воду, поплавал маленько — надоело и вода холодная. Но только выполз на площадку, тут эти. Главное, я сразу понял — что-то не то. Два же дня, думаю, до солнцеворота, чего им от меня надо? Но тут в голову стукнуло, я аж мёрзнуть забыл. Это что ж выходит, два дня проспал? Но это я тебе уже рассказывал. Чего молчишь, сын Дианы? Или ты всё же дочь?