Он сразу перестал прислушиваться: прощупывание восприимчивых умов давно стало бессознательной привычкой, но по отношению к детям это было явно нечестно. Со взрослыми лысками это выглядело примерно как машинально приподнять шляпу в знак приветствия — либо ответят, либо нет. Можно было создать заслон, закрыться; ответом могло быть переключение на концентрированную мысль, сугубо личную и неприкосновенную.
С юга приближался вертолет с цепочкой планеров — судя по расцветке, грузовой состав с замороженными продуктами из Южной Америки. Буркхальтер сделал мысленную заметку: взять аргентинский бифштекс. У него был новый рецепт, который он хотел опробовать: жаренное на углях мясо с подливкой, — это будет приятным разнообразием после мясных блюд, приготовленных в коротковолновой плите, которые они ели всю неделю. Помидоры, красный перец… что еще? Ах, да: дуэль с Рэйли. Буркхальтер рассеянно потрогал рукоятку кинжала и негромко, насмешливо хмыкнул. Может быть, он прирожденный пацифист; трудновато воспринимать угрозу дуэли серьезно, когда на уме лишь прозаические детали обеда на открытом воздухе.
Обычное явление. Века цивилизации волнами прокатывались по континентам, и каждая отдельная волна, даже и сознавая себя частью прилива, была тем не менее более всего озабочена обедом. И если ты не тысячу футов ростом, не обладаешь мозгом и продолжительностью жизни бога, то какая разница? Люди многое теряют — такие люди, как Беннер, который, безусловно, не в себе. Он не сумасшедший, чтобы оказаться в дурдоме, но, совершенно очевидно, потенциальный параноик. Отказ человека носить парик автоматически делает его индивидуалистом, но также и эксгибиционистом. Пусть он не стыдится отсутствия волос, только зачем же выставлять это напоказ? К тому же Веннер весьма раздражителен, и если люди обращаются с ним грубо, то это вызвано только его грубостью.
Что касается Эла, парень, похоже, действительно может стать малолетним преступником. Буркхальтер подумал, что это вряд ли является нормальным детским развитием. Он не считал себя специалистом, но был еще достаточно молод, чтобы помнить годы собственного созревания, — а ему было труднее, чем Элу: в те годы лыски вообще всем были внове и казались совершенно ненормальными, и звучало немало призывов изолировать, стерилизовать или даже уничтожить мутантов.
Буркхальтер вздохнул. Если бы он родился до Взрыва, все могло бы быть иначе. Впрочем, трудно сказать. Можно изучать историю, но нельзя прожить ее. В будущем, не исключено, появятся телепатические библиотеки, где это станет возможным. По сути дела, телепатия дает столько возможностей, и еще так мало из них мир готов использовать. Понемногу лысок перестанут считать уродами, и тогда наступит время, когда будет возможен их настоящий прогресс.